Дмитрий Померанцев - По странам и страницам: в мире говорящих книг. Обзор аудиокниг

Однако это все так, постмодернистские завитушки для услаждения внимательного и любознательного читателя. Роман не стоил бы особого упоминания, если б состоял из одних только литературных игр и шарад.

Лично меня автор более всего поразил и увлек своими культурологическими и нравственными изысканиями, проникающими, как мне показалось, в самую суть, самую сердцевину рассматриваемого предмета. Вот лишь несколько цитат: «Иногда я думаю о силе искусства и об изучении искусства, и мне становится страшно. Временами я не понимаю, почему человечество так упорно предается мордобою, хотя у него столько других дел». «Книга, которая не достойна того, чтобы ее перечитали, тем более не заслуживает того, чтобы ее вообще читали. Но пока мы книгу не прочтем, мы не знаем, достойна ли она быть прочитанной еще раз».

«Все на свете имеет ко мне отношение», – не без горечи замечает главный герой, и в этой фразе, пожалуй, кроется основная мысль романа. В мире, как и в организме человека, все взаимосвязано, и вовсе не обязательно ждать миллионы лет, чтобы втоптанная в грязь бабочка аукнулась такими же грозными последствиями, как в рассказе Рэя Брэдбери. Вполне довольно нескольких столетий, а то и десятков лет. Больше того, последствия порой могут опережать предпосылки: примерно как в истории про того китайского полководца, который проиграл все сражения только потому, что не был должным образом соблюден обряд его похорон.

Что еще вызвало у меня глубочайшую симпатию к автору, так это его взгляды на недавнюю историю своей страны и всего человечества. Генералиссимус Франко для него – подонок, каких поискать, а вовсе не благодетель родины и не избавитель испанцев от заразы большевизма, каковым его пытаются представить ныне многие жители просвещенной Европы – преимущественно те, что не говорят по-каталански или испански. Адольф Гитлер, соответственно, тоже та еще гнида, а отнюдь не харизматичный политик, едва не объединивший Европу и гнувший в целом правильную линию, если не считать некоторых ошибок и заблуждений, вроде окончательного решения еврейского вопроса. И Красная армия у Кабре, прочим между, – освободительница и избавительница, а никак не поработитель и не оккупант, чего, к примеру, преизрядно хватало в одной из книг его словенского друга Драго.

Безусловно сильное впечатление производит сцена, в которой бывший нацистский врач-вивисектор пугает – в самом буквальном смысле – до смерти старичка-монаха своей горячей и искренней исповедью.

Думаю, не будет большим преувеличением назвать эту книгу ярким, заслуживающим самого пристального внимания культурным событием европейского и даже мирового уровня. Ну, или как минимум великим каталонским романом. В нашей стране «Я исповедуюсь» стала, на мой взгляд, одной из лучших переводных книг 2015 года. Тем обидней тот факт, что она до сих пор у нас мало кем замечена и оценена по достоинству.

Роман Жауме Кабре «Я исповедуюсь» прочитан диктором студии «Логос» Михаилом Росляковым. Лично у меня данный чтец вызывает огромное уважение и доверие. Уже одним тем хотя бы, что не делает ошибок в ударениях в каталонских именах и фамилиях (в отличие от испанских имен собственных, в них следует «ударять» на французский лад – по последнему слогу).

Привет всем собратьям и сосестрам по добровольному сидению в самоизоляторах! Сегодня предлагаю продолжить наше виртуальное путешествие галопом по Европам и из солнечной Каталонии отправиться в Данию, в пасмурный Копенгаген, а оттуда и вовсе куда-то в Арктику, в места компактного (примерно четверть человека на сотню квадратных миль) проживания эскимосов, чукчей и прочих друзей заснеженных степей. Ну, а формальным поводом для нашего воображаемого странствия послужит роман датского писателя Питера Хега «Смилла и ее чувство снега».

В процессе чтения долго не мог определить, что читаю: добротную, профессиональную коммерческую прозу или же настоящую, «взрослую» литературу, умело стилизованную под развлекательный жанр?

В пользу первого варианта говорил острый, крепко сколоченный детективный сюжет и обилие сцен насилия с применением самого разнообразного оружия (порой возникало ощущение, что смотрю американский боевик, где герою наносится столько несовместимых с дальнейшей жизнедеятельностью увечий, что постепенно убеждаешься, что перед тобой – Кощей Бессмертный, и перестаешь за него переживать). В пользу второй версии свидетельствовали глубокая проработка характеров, тонкий психологизм, точность в деталях и, наконец, стилистическая виртуозность, обеспечивающая множественность трактовок текста, его многогранность и многоплановость.

В итоге решил остановиться на втором варианте трактовки романа. Ибо кто и когда сказал, что хорошая литература не должна быть интересной?

«Смилла» – очаровательная книга для самого широкого круга читателей, главная ее прелесть – в героине (имеется в виду не наркотик, хотя и этого добра в романе хватает). Одним из свидетельств мастерства Хега может служить тот факт, что рассказ ведется от первого лица женского пола, на что не так уж часто отваживаются писатели-мужчины, а если и находятся смельчаки, то они по большей части «дают петуха», ибо постичь женщину, не будучи ею, – это, братцы, та еще задача. Из удачных примеров вспоминается разве что «Не отпускай меня» Кадзуо Исигуро.

Не берусь утверждать, что любая читательница без труда узнает в героине себя или кого-то из своих подруг, но лично у меня правдивость и достоверность ее образа не вызывает ни малейшего сомнения. Мне почему-то верится, что где-то на белом свете (там, где, как водится, всегда мороз) живет эта необычная и далеко не наивная эскимосская девушка по имени Смилла. В силу своего происхождения, нетипичных жизненных обстоятельств и особых отношений, сложившихся у нее с окружающим миром, Смилла имеет свой собственный, отличный от общепринятого взгляд на западную цивилизацию – со всеми ее достижениями, благами, ценностями и прочими фетишами и атрибутами. Более того, она обладает достаточно сильным характером, чтобы не только этот свой взгляд не скрывать, но и руководствоваться им в своих поступках. На протяжении всего повествования героиня пытается понять, чем же она, цивилизация, является, благом или злом – чего в ней больше. Это лишь один из аспектов романа – остальные выкапывайте сами. Если же труд землекопа вам не по плечу или не по вкусу, читайте просто как детектив – тоже должно понравиться.

Ну, и много нового для себя заодно откроете. Знаете ли вы, к примеру, что в эскимосском языке имеются 70 прилагательных для определения цвета снега? Вы-то, небось (как и я, впрочем, до самых недавних пор), полагали, будто он всегда исключительно и только белый?