Леонид Филиппов - Хуннизмы в чувашском и других языках мира

После второго распада дунхуской (пратюркской) этнической общности дунху сошли с исторической арены, а потомки прахуннов заняли лидирующее положение в степях Центральной Азии. Иначе сложилась жизнь потомков дунху – ухуаней и сяньби (йцев). Как увидим ниже, они длительное время находились в политической зависимости от хуннов.

По сообщениям китайских письменных источников, в древности «Дом Хунну в южной Монголии владел пространством земель от Калгана к западу включительно с Ордосом, а в северной Монголии принадлежали ему Халкаские земли к западу» [Бичурин, 1950, т. 1, с. 46, прим. 3]. Ордос для хуннов имел большое хозяйственное значение: его песчаные барханы «с хорошим травяным покровом, солончаковые луга в низинах и многочисленные озёра с пресной водой создавали исключительно благоприятные условия для кочевого скотоводства» [цит. по: Материалы по истории сюнну… 1968, с. 19]. При шаньюе Тоумане (последняя четверть III в. до н. э. – Л. Ф. ) китайцы не раз вытесняли хуннов из Ордоса, а хунны в годы политической нестабильности в Китае, не раз возвращались в его степи. Положение их сильно ухудшилось, когда царство Цинь объединило весь Китай. В 215 г. до н. э. его император Ши-хуан послал против хуннов 300-тысячное войско, и хунны были отброшены на «семьсот с лишним ли ( ли равен 0,5 км. – Л. Ф. ), после чего хусцы (т. е. хунны. – Л. Ф. ) уже не осмеливались спускаться к югу, чтобы пасти там свои табуны, а их воины не смели натягивать луки, чтобы мстить за обиды» [Сыма Цянь, 1975, т. 2, с. 104—105]. Китайцы завоевали Ордос, перешли Хуанхэ и заняли предгорья Иньшаня [Гумилёв, 1960, с. 56]. В 210 г. до н. э. скончался император Ши-хуан. В годы правления его сына вспыхнули мятежи по всему Китаю. Воспользовавшись этим, хуннский шаньюй Тоумань переправился на южный берег Хуанхэ, и хунны «снова стали пасти скот на землях Ордоса» [цит. по: Материалы по истории сюнну…, 1968, с. 22].

Ордос – прародина хуннов, ныне он – округ Автономного района Внутренняя Монголия Китайской Народной Республики.

У хуннов было общее имя (один из основных признаков этнической общности), они обладали выраженным самосознанием (другой основной признак этнической общности), имели достаточно развитую социально-политическую организацию, сложную систему управления. Они умели соединять народы под своим руководством – именно хунны основали первую кочевую державу в Центральной Азии. Она возникла примерно за 750 лет до образования Великого Тюркского каганата (сер. VI в. н.э.). Создание её связано с именем Маодуня (? —174 гг. до н.э.), который, убив отца (Тоуманя. – Л. Ф. ), предав смерти мачеху, младшего брата и сановников, не хотевших повиноваться ему, в 209 г. до н. э. объявил себя шаньюем. В те годы дунху, в отличие от хуннов, «были сильны и достигли расцвета» [цит. по: Материалы по истории сюнну…, 1968, с. 38]. Окрылённый этим превосходством, правитель дунху возгордился и запросил у хуннов драгоценного коня (коня, пробегающего в день тысячу ли – пятьсот км), затем – одну из жён Маодуня. Маодунь удовлетворил его «просьбы». После этого правитель дунху заявил, что хочет овладеть необитаемой землёй, лежащей пограничной полосой между хуннами и дунху, но принадлежащей хуннам. Маодунь, как обычно, спросил совета у своих старейшин. Они нерешительно проговорили: «Это брошенная земля, её можно отдать и можно не отдавать» [Там же. С. 39]. Услышав их ответ, Маодунь пришёл в ярость и сказал как отрезал: «Земля – основа государства, разве можно отдавать её» [Там же]. Старейшинам, советовавшим отдать землю, о которой идёт речь, тут же отрубили головы. Затем Маодунь молниеносно собрал войско, совершенно неожиданно напал на дунху, разбил их наголову, убил правителя, «захватил принадлежавший ему домашний скот», «взял в плен людей из народа» [Там же] и немедленно напал на западе на юечжи, прогнав их, присоединил земли, лежащие к югу от Хуанхэ, полностью вернул хуннские земли, отобранные при Ши-хуане, и «установил границу по прежней укреплённой линии к югу от Хуанхэ [расширив свои владения] до Чжаона и Фуши, после чего стал вторгаться в Янь и Дай» [Там же]. Военные успехи возвысили Маодуня и его народ. С этого времени хунны стали знаменитыми не только в Центральной Азии, но и в Южной и Юго-Западной Сибири. На снимке хунн (реконструкция по черепу из кенкольского могильника – I в. до н.э.; скульптурный портрет хунна; автор М. М. Герасимов).

При Маодуне хунны, согласно Сыма Цяню, «небывало усилились, покорили всех северных варваров, а на юге образовали государство, равное по силе Срединному государству (т. е. Китаю. – Л. Ф. )…» [цит. по: Материалы по истории сюнну… 1968, с. 39; см. также Бичурин, 1950, т. 1, с. 48, 57]. Хуннская держава сложилась как племенное объединение, где каждое племя при вассальном подчинении верховной власти хуннского шаньюя в то же время сохраняло свою внутреннюю организацию во всём – начиная от системы самоуправления и кончая религией. В середине I в. до н.э. хуннские сановники констатировали: «По своим обычаям сюнну (хунны. – Л.Ф .) выше всего ставят гордость и силу, а ниже всего – исполнение повинностей; они создают государство, сражаясь на коне, и поэтому пользуются влиянием и славятся среди всех народов» [Бань Гу, 1973, с. 34]. Их военное знамя украшал дракон, извергающий огонь, оно устрашало врагов и вдохновляло союзников.

В период наивысшего подъёма могущества хуннов их держава заняла огромную территорию: на запад её границы простирались до Каспийского моря, на восток – до Маньчжурии, на юг – до реки Хуанхэ, на север – до Енисея [Там же. С. 60]. Множество больших и малых народов оказалось в сфере политического влияния хуннов. Владычество их над ними продолжалось более 150 лет [Филиппов, 2008, с. 27—34; Он же: 2014, с. 43—48, 69—72].

Отрыв дунху и прахуннов друг от друга (второе тысячелетие до н. э. – гл. 1 §1.3) привёл к тому, что в их устах дунхуский (пратюркский) язык стал отличаться. Это был первый распад дунхуской (пратюркской) языковой общности. (В науке нет единого мнения в датировке этого события; например, А. В. Дыбо начало распада пратюркского языка связывает с миграцией части хуннов из Западной Монголии на запад через северный Синьцзян в Южный Казахстан, на Сыр-Дарью в 56 г. до н.э. [Дыбо, 2004, с. 766].) Второй распад дунхуской (пратюркской) языковой общности произошёл в 209 г. до н.э., когда дунху, разбитые хуннами, разделились на две части, которые впоследствии, как было сказано (гл. 1 §1.3), стали известны под названием ухуань и сяньби . Началось формирование не только двух народов, но и двух языков – ухуаньского и сяньбийского.

Кочуя в пустыне Гоби, прахунны обживали этот суровый, поистине богом забытый край. Двигались они по земле до них почти не заселенной, не встречая сопротивления. Эти условия жизни выработали в них такую, например, черту характера, как свободолюбие, что так было свойственно хуннам. «Да, – пишет Н. М. Пржевальский, – в тех пустынях действительно имеется исключительное благо – свобода, правда, дикая, но зато ничем не стесняемая, чуть не абсолютная» [Пржевальский, 1948, с. 216]. Параллельно шёл процесс становления хуннского этноса и его языка. Когда сформировавшиеся хунны пересекли пустыню Гоби, они оказались в Южной и Юго-Западной Сибири, где вобрали в себя часть динлинов, енисейцев (предков кетов и родственных им племён), енисейских кыргызов, бома, многих других местных племён и племён, приходивших сюда из самых различных мест. Языки их так или иначе взаимодействовали с хуннским, заимствовали хуннские слова. В свою очередь хуннский язык заимствовал отдельные лексические единицы из языков тех или иных подвластных хуннам племён. К сожалению, науке доподлинно неизвестно, на каком языке говорили динлины, енисейские кыргызы, бома и многие другие подчинённые хуннам племена. Предкам кетов в этом отношении повезло: их язык, образно выражаясь, живёт в современном кетском. Забегая вперёд, скажем, часть кетов и родственных им енисейских племён навсегда связала свою жизнь с хуннами и их потомками и разделила их судьбу . На последующих страницах данной книги мы ещё не раз вернёмся к ним (гл. 9 §9.1, гл.10 §10.4).