Роберт Говард - Английский язык с Р. Э. Говардом

"You seemed to think so in the camp by Ghori (кажется, ты думала так в лагере у Гори)," he answered. "You were free enough with your smiles then (тогда ты была достаточно щедра на улыбки; free — свободный; не стесненный правилами и т. п., неограниченный; to be free with one's money — быть щедрым, расточительным )."

Her red lips curled in disdain (ее алые губы презрительно искривились; disdain — презрение ). "Do you think I was enamored of you (ты думаешь, я была влюблена в тебя; to be enamored of smb. — быть влюбленным в кого-л. )? Do you dream that I would have shamed myself before an ale-guzzling, meat-gorging barbarian (ты размечтался, что я позорилась бы перед лакающим пиво и жрущим мясо варваром; to dream — видеть сон; мечтать; to shame — стыдить; позорить;to guzzle — пить или есть с жадностью; to gorge — жрать, обжираться ) unless I had to (если бы не была вынуждена = если бы меня не заставили )? My master — whose body lies there (мой хозяин, чье тело лежит там) — forced me to do as I did (заставил меня делать это: «как я делала»)."

increase [ɪnˈkri:s], arrogance [ˈærəɡəns], enough [ɪˈnʌf]

"Are they better than the pirates?" she asked scornfully. Conan's admiration increased to see how well she had recovered her poise after having endured such frantic terror. Her arrogance amused him.

"You seemed to think so in the camp by Ghori," he answered. "You were free enough with your smiles then."

Her red lips curled in disdain. "Do you think I was enamored of you? Do you dream that I would have shamed myself before an ale-guzzling, meat-gorging barbarian unless I had to? My master — whose body lies there — forced me to do as I did."

"Oh (ах)!" Conan seemed rather crestfallen (Конан, казалось, слегка пал духом; rather — лучше; слегка; crestfallen — упавший духом ). Then he laughed with undiminished zest (потом он засмеялся с не меньшей живостью; zest — пикантность; живость, энергия ). "No matter (неважно). You belong to me now (теперь ты принадлежишь мне). Give me a kiss (подари мне поцелуй = поцелуй меня )."

"You dare ask (ты имеешь наглость просить; to dare — сметь; иметь наглость ) — " she began angrily (начала она сердито), when she felt herself snatched off her feet and crushed to the hetman's muscular breast (когда почувствовала, как ее срывает с ног и прижимает к мускулистой груди гетмана; to snatch off — схватывать; срывать; to crush — давить ). She fought him fiercely (она яростно боролась с ним; to fight — драться; бороться; fiercely — свирепо; яростно ), with all the supple strength of her magnificent youth (со всей гибкой силой своей великолепной молодости), but he only laughed exuberantly (но он лишь безудержно хохотал; exuberant — богатый; неудержимый ), drunk with the possession of this splendid creature writhing in his arms (опьяненный обладанием = от обладания этим роскошным созданием, извивающимся в его объятиях; drunk — пьяный; опьяненный ).

rather [ˈrɑ:ðə], youth [ju:Ɵ], creature [ˈkri:ʧə]

"Oh!" Conan seemed rather crestfallen. Then he laughed with undiminished zest. "No matter. You belong to me now. Give me a kiss."

"You dare ask-" she began angrily, when she felt herself snatched off her feet and crushed to the hetman's muscular breast. She fought him fiercely, with all the supple strength of her magnificent youth, but he only laughed exuberantly, drunk with the possession of this splendid creature writhing in his arms.

He crushed her struggles easily (он легко подавил ее усилия = сопротивление; to crush — давить; подавить ), drinking the nectar of her lips with all the unrestrained passion that was his (упиваясь нектаром ее губ со всей несдержанной страстью, которая была его = которая была присуща ему; to drink — пить; упиваться ), until the arms that strained against them melted and twined convulsively about his massive neck (пока руки, которые напрягались: «напрягали о себя» = пока упиравшиеся руки не ослабли и не обвились судорожно вокруг его массивной шеи; to strain — натягивать; напрягать; напрягаться; to melt — таять; слабеть ). Then he laughed down into the clear eyes (тогда он засмеялся /глядя/ сверху вниз в ясные глаза), and said: "Why should not a chief of the Free People be preferable to a city-bred dog of Turan (почему бы предводителю Вольного Народа не быть предпочтительнее = не предпочесть предводителя Вольного Народа воспитанному в городе = городскому туранскому псу; to breed — вынашивать; воспитывать )?"

easily [ˈi:zɪlɪ], passion [pæʃn], preferable [ˈprefrəbl]

He crushed her struggles easily, drinking the nectar of her lips with all the unrestrained passion that was his, until the arms that strained against them melted and twined convulsively about his massive neck. Then he laughed down into the clear eyes, and said: "Why should not a chief of the Free People be preferable to a city-bred dog of Turan?"

She shook back her tawny locks (она отбросила назад свои темно-желтые локоны; to shake — трясти; потряхивать ), still tingling in every nerve from the fire of his kisses (все еще трепеща каждой жилкой от жара его поцелуев; to tingle — испытывать покалывание; дрожать, трепетать; nerve — нерв; жилка;fire — огонь; жар ). She did not loosen her arms from his neck (она не ослабила своих объятий на его шее). "Do you deem yourself an Agha's equal (ты считаешь себя ровней Аги)?" she challenged (бросила она вызов).

He laughed and strode with her in his arms toward the stair (он засмеялся и зашагал с ней в его объятиях к лестнице; to stride — шагать /большими шагами/ ). "You shall judge (ты должна сделать вывод /сама/; to judge — судить; оценивать; делать вывод )," he boasted (похвалился он). "I'll burn Khawarizm for a torch to light your way to my tent (я подожгу Хоаризм вместо факела, чтобы осветить тебе путь к моей палатке)."

loosen [lu:sn], equal [ˈi:kwəl], challenge [ˈʧælɪnʤ]

She shook back her tawny locks, still tingling in every nerve from the fire of his kisses. She did not loosen her arms from his neck. "Do you deem yourself an Agha's equal?" she challenged.

He laughed and strode with her in his arms toward the stair. "You shall judge," he boasted. "I'll burn Khawarizm for a torch to light your way to my tent."

At a court festival, Nabonidus, the Red Priest (на придворном празднестве Набонидус, Красный Жрец; court — суд; двор /при правителе/; priest — священник; жрец ), who was the real ruler of the city (который был истинным правителем города; real — действительный; истинный ), touched Murilo, the young aristocrat, courteously on the arm (коснулся учтиво руки Мурило, молодого аристократа). Murilo turned to meet the priest's enigmatic gaze, and to wonder at the hidden meaning therein (Мурило повернулся, чтобы встретиться с загадочным взглядом жреца и удивиться скрытому значению в нем; to hide — прятать, скрывать ). No words passed between them (они не обменялись словами; to pass — проходить; обмениваться /репликами, информацией/ ), but Nabonidus bowed and handed Murilo a small gold cask (но Набонидус поклонился и вручил Мурило небольшой золотой бочонок; to bow — гнуть; кланяться ). The young nobleman, knowing that Nabonidus did nothing without reason (молодой дворянин, зная, что Набонидус ничего не делал без причины), excused himself at the first opportunity and returned hastily to his chamber (при первом удобном случае откланялся и вернулся поспешно в свои палаты; to excuse — извиняться; уйти с чьего-л. позволения; chamber — комната ). There he opened the cask and found within a human ear (там он открыл бочонок и нашел внутри человеческое ухо; to find — находить ), which he recognized by a peculiar scar upon it (которое он узнал по своеобразному шраму на нем). He broke into a profuse sweat and was no longer in doubt about the meaning in the Red Priest's glance (его прошиб обильный пот, и он больше не сомневался по поводу значения во взгляде Красного Жреца = по поводу того, что означал взгляд Красного Жреца; to break into — внезапно начать делать /что-л./ ).

court [kɔ:t], courteous [ˈkə:tɪəs], sweat [swet]

At a court festival, Nabonidus, the Red Priest, who was the real ruler of the city, touched Murilo, the young aristocrat, courteously on the arm. Murilo turned to meet the priest's enigmatic gaze, and to wonder at the hidden meaning therein. No words passed between them, but Nabonidus bowed and handed Murilo a small gold cask. The young nobleman, knowing that Nabonidus did nothing without reason, excused himself at the first opportunity and returned hastily to his chamber. There he opened the cask and found within a human ear, which he recognized by a peculiar scar upon it. He broke into a profuse sweat and was no longer in doubt about the meaning in the Red Priest's glance.