Валентина Черняк - Слово. Словарь. Словесность: к 250-летию со дня рождения Ивана Андреевича Крылова. Сборник научных статей

В басне «Мор зверей» речь идет об ужасном море, воцарившемся в животном царстве. Лев призывает наиболее грешного принести себя в жертву, чтобы смягчить гнев богов, и сам признается в грехе: «Неправ и я! Овечек бедненьких – за что? – совсем безвинных дирал бесчинно; А иногда – кто без греха? случалось драл и пастуха» . Со Львом вступает в спор лиса: «поверь, что это честь большая для овец, когда ты их изволишь кушать: а что до пастухов, то все здесь бьем челом – их чаще так учить – им это поделом» .

Также были признаны безгрешными «медведь, и тигр, и волки в свой черед» , а на костер был принесен вол, признавшийся, что «у попа он клок сенца стянул» . Автор заканчивает: «Кто посмирней, так тот и виноват» . Властные и сильные никогда не признаются в своих злодеяниях и не несут за них ответственности. Все эти вариации на тему волка и ягненка, т. е. о том, что «у сильного всегда бессильный виноват» . О том же и в басне «Лев и барс»: «Судиться по правам – не тот у них был нрав; да сильные ж в правах бывают часто слепы. У них на это свой устав: кто одолеет, тот и прав» . А в басне «Крестьяне и река» автор прямо говорит о силе коррупционных связей: «На младших не найдешь себе управы там, где делятся они со старшим пополам» . Однако существующее положение дел объясняется, по Крылову, не только физической силой, на которую опирается власть, но тем, что сами подвластные сакрализируют власть. Об этом басня: «Лев и лисица», где лиса, впервые увидев Льва, «со страстей осталась чуть жива» , но когда опять «ей Лев попался, но уж не так ей страшен показался… А в третий раз потом Лиса и в разговор пустилась с Львом» . А в басне «Лев и комар» рассказывается, «как больно Лев за спесь наказан комаром» , ибо «мстят сильно иногда бессильные враги» . О том же басня «Лев и мышь».

Впрочем самой важной басней на тему отношений между властью и подвластными выступает басня «Конь и Всадник». Рассказ начинается так: «Какой-то всадник так Коня себе нашколил, что делал из него все, что изволил, не шевеля почти и поводов, конь слушался его лишь слов» . Однако когда Всадник снял с Коня узду, произошли ужасные события, о которых в конце басни говорится так: «Тут в горести Седок „Мой бедный конь – сказал – я стал виною твоей беды! Когда бы я не снял с тебя узды, – управил бы, наверно, я тобою и ты бы ни меня не сшиб, ни смертью б сам столь жалкой не погиб“» . Баснописец резюмирует: «… Как ни приманчива свобода, но для народа не меньше гибельна она, когда разумная ей мера не дана» . Право же, звучит почти так, как на российском ТВ в XXI веке? Однако есть и важные отличия…

II

О концепте «власть» в русском языке существует (как и многих других концептах) огромная литература, относящаяся в основном к рубежу нынешнего и прошлого века. Среди характеристик этого концепта на одном из первых мест (если не на первом) мудрая и дальновидная, грандиозная и всепроникающая, ответственная и самоотверженная, кипучая и неустанная деятельность во благо народа, страны и существующих порядков. Ничего похожего в крыловском дискурсе обнаружить не удалось, кроме, может быть, лицемерных заявлений со стороны самой власти.

В силу этого фундаментального различия и культивируемая властью несправедливость, опирающаяся на насилие, одинаково присущая и крыловскому, и современному дискурсу, выглядит в этих двух ипостасях совершенно по-разному. Как еще существующие отдельные частные недостатки (проявления) в современном дискурсе ( В семье не без урода, нет правил без исключений, надо за деревьями видеть лес и т. д. и т.п.). И как имманентные сущностные признаки любой власти вообще – у Крылова.

Можно утверждать, что современный дискурс весьма серьезно обогатился едва ли известными Крылову точными именованиями и мемами для проявлений, характеризующих действия власти: к бессмертной взятке можно добавить еще откат, делиться надо, беспредел, оборотни в погонах, занос и др. Особого внимания заслуживает слово силовики (видимо, pluralia tantum, для обозначения нерасчлененного множества, хотя и не обозначающего вещество). Это слово, как кажется, обладает теми же лексико-грамматическими свойствами, что и отбросы или сливки ( общества ).

Уклонюсь от обсуждения вопросов о том, «поспевает ли язык за жизнью» или «становится более точным в обозначении явлений жизни». Однако хочу заметить, что высокая частотность в современном русском языке слова силовики несомненно отражает и значительно возросшую роль соответствующих структур и лиц в обществе, и ослабление табу на их прямое упоминание.

В силу аллегорической природы басен крыловские представители животного мира, в том числе и обладающие властными возможностями, по самой сути обозначения весьма невнятно коррелируют с реальными жизненными ситуациями. Как кажется, принципиально такая же невнятность сохраняется и в современном дискурсе, хотя он и обеспечивается совсем другим путем. А именно не за счет ассоциативного компонента слов, обозначающих животных, но за счет многозначности и гиперонимичности соответствующих обозначений. Приведу примеры. Власть употребить (возможность подчинить) – Хождение во власть (группа людей) – Мы здесь власть (? возможно и одно, и другое). Добавлю еще и то, что власть может быть физической и моральной, опираться на силу или закон (последний тоже может быть писанным и неписанным, причем во втором случае он может пониматься и как «понятия» и как божий). Та же однозначность, далеко не всегда преодолеваемая контекстом, характеризует и слово государство . Кроме значений «страна» и «общественное устройство» это слово в русском языке может обозначать и все общество, и интересы правящей группы: словосочетание действие, направленное против интересов государства может быть понято во всех четырех отмеченных значениях. И слово силовики также остается неопределенным по своему значению уже по причине гиперонимичности обозначения. Неясно, стоит ли за ним «армия», «полиция», «ОМОН», «Росгвардия», «ФСБ», «ЧОП», «ФСИН»…

Однако, и это очень важно, в русском языке «власть» часто вообще никак не обозначается, выступая в качестве отсутствующего субъекта действия в страдательных конструкциях и неопределенно-личных предложениях, разделяя, таким образом, судьбу обозначений либо сил природы и общественно принятых (когда и кем?) установлений: Правительство считает ( предлагает, утверждает и т.п.) vs Считают (считается), предлагают (предлагается), утверждают (утверждается) .

Добавлю, что в классической работе Ю. С. Степанова «Константы: словарь русской культуры» нет раздела «Власть», но только «Тайная власть», а многие обсуждавшиеся выше вопросы, связанные с концептом «власть», распределены по другим разделам: закон, совесть, толпа, табель о рангах, грех.