Наташа Евлюшина - Чернила. Журналистские истории, профессиональные секреты и практические советы от мастеров слова

– Но на журфак не так и просто поступить. А как же материалы?

За год можно дошлифовать и сделать необходимые публикации. Опять же у меня была стенгазета. И всё-таки, больше этот выбор зависит от знаний и умений. На журналистику должны идти люди, у которых уже зрелый мозг. Твое первое желание не должно быть как можно скорее попасть в кадр. Ведь все мечтают о славе, что тебя начнут узнавать, будут объявлять твою фамилию. Это абсолютно не самоцель. Если ты интересуешься жизнью, ты любопытен, идешь по улице, где что-то произошло, и ты остановился, сфоткал, записал, хотя бы на уровне зеваки, у тебя уже мозг работает в нужном направлении. Ты должен понимать, что то, что собирает людей, оно происходит не мимо – ты в этом событии и ты хочешь о нем узнать. Вот тогда это твоя профессия.

Валерий Аграновский 7 7 Российский журналист и литературный критик, автор книги «Вторая древнейшая». Беседы о журналистике». говорил: «Журналист должен удивляться». Если этого умения нет, даже в банальных вещах, в жизни, в работе, наверное, профессия журналиста не для тебя. Потому что когда собеседник рассказывает о надоях, накосах, о сфере космоса или политики, тебя, возможно, эти темы мало волнует как человека, но как журналиста и профессионала тебя они должны удивлять: «Правда? Вы действительно это сделали своими руками?» И тогда человек видит твою реакцию, что тебе это интересно и тогда он будет выдавать нужную информацию. А если ты будешь сидеть и думать: «Так, мне вот эти вопросы надо задать. А что потом приготовить на ужин? А еще зуб болит и детей надо забрать из сада» – значит, это не твое. Эфир, общение с человеком в студии или вне ее – это забыть всё, выкинуть из головы. Есть только этот момент. И, конечно, база нужна. У меня – это кукольный театр, где я играл со второго класса. Неосознанно выбрал этот кружок, но он помог мне в профессии: это не боязнь публики, это умение что-то формулировать в устной форме. А так как это школьный театр, все постоянно болели, поэтому я был и звонкой Петрушкой, и серьезной Собакой. Это тоже нужно было уметь, и затем в работе на радио и телевидении оно помогло.

– Как отнеслись ваши близкие к такому выбору профессии?

Нормально. Я считаю, что ни в коем случае не для родителей и не для знакомых ты выбираешь профессию. Это должно быть внутри тебя. Если у тебя есть успехи в любом деле, и тебе это нравится, ну, какой родитель не будет радоваться? Даже если это не близкая им профессия: они медики, а ты вдруг выбрал журналистику. Вот, нравится ребенку такое. Жизнь-то твоя.

– Но пока еще не добился успехов, наверняка, есть много предрассудков у окружения?

Если всего бояться, то тогда лучше закрыться дома и не ходить никуда, потому что и кирпич на голову может упасть. Нужно понимать, что ты проживаешь свою жизнь, и ты строишь ее сам. У кого-то больше возможностей, у кого-то меньше. Но желание открывать двери делает из человека чудеса. И в журналистике только так. Потому что если ты не умеешь открывать двери ключом или ногой или не открыть дверь, но влезть в окно – ты в этой профессии никто. Информацию же просто так не выдают на блюдечке или темы готовые. Они, может, и валяются под ногами, но это нужно уметь найти, собрать и преподнести. В журналистике чутье и умение должны быть.

– Этому чутью можно научиться или оно врожденное?

Можно научиться. Врожденного таланта, чтобы сесть к микрофону или в кадр и чтобы тебя полюбила камера, может быть, уникумы такие и есть. Но в своем большинстве это куча старания, желания и какого-то профессионального роста, который происходит постепенно. Нужно созреть. Понятно, что есть таланты, кто-то более телегеничен, кто-то менее. Но этому надо учиться. Не бывает такого, что человек прочитает кучу книжек и сядет к микрофону и тут же проведет гениальный эфир. Также не бывает, что человек ни разу не занимался этим, ничего не читал, сядет к микрофону и тоже проведет гениально. В любом случае, нужно начинать с нуля, практиковаться.

И вообще я считаю, что у нас большая беда в профессии: нет практического обучения, конкретно азам профессии, ключевым навыкам. Если это высшая школа, там требования высшей школы, свои традиции, свои предметы, свои подходы. Очень уважаемые люди, профессоры, доценты преподают, но это, к сожалению, совсем не то, чем сегодня дышит профессия. Вряд ли они следят за техническими новинками, за новинками подачи жанров, а время диктует свои правила. Несколько лет назад мы только начинали использовать какие-то лайфы, а все эти соцсети и смски – такого раньше вообще не было. И за всем этим трудно уследить, получается только у тех людей, кто сегодня делает радио и телевидение.

– Но что-то же журфак вам дал?

Да, он дал сильнейшую конкуренцию. Потому что на журфаке – среда таких же очень талантливых, живущих мыслью быть популярным и достичь успеха. Ты смотришь, что ты не один – такой красавчик, а выбрать нужно именно тебя – так должен мыслить любой здравомыслящий человек, который хочет выжить в профессии и достичь успеха. Это подстегивает, надо обязательно оказаться в этой среде, где все живут единым желанием. Более того, на журфаке была сильнейшая база языковая, стилистическая, литературная – это нужно. Но всё-таки стоит сделать половину программы или даже меньше половины, а большую часть времени уже с первого курса посвящать вниканию в профессию, работе в эфире, монтажу, чтобы студенты видели, чем они дальше будут заниматься. Нужно шлифовать мастерство, но это происходит только тогда, когда ты сядешь к микрофону, нажмешь кнопку и почувствуешь дрожь в коленках. У тебя первая трясучка, главный вопрос: комом будет или не комом? Но главное, чтобы этот эфир был, и хорошо если он будет уже в момент учебы.

О РАДИОЭФИРЕ И ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ПРИЕМАХ

– Как вы попали в радиоэфир?

Это было стечением обстоятельств. Мое первое место практики и так посчастливилось, что я здесь же и остался – уже лет 15 и даже больше. Было много всего: и радиостанции, и телевидение. Везде есть свои какие-то нюансы, но основная идея: ты должен быть интересен миру. И знаете в чем кайф, что подогревает интерес? Ты первый узнаёшь больше, чем миллион, сто тысяч или десять человек, но ты эту информацию несешь в своих устах и рассказываешь ее миру, ты узнаёшь это первым. Хорошо, когда происходят какие-то события, тогда у журналистов есть работа. ЧП, катастрофы и еще что-то – для нас это работа. Когда всё гладко и тихо, можно отложить на завтра и на послезавтра, тогда не совсем есть то, ради чего журналист вообще живет. Потому что хочется больше событийных новостей.

– Получается, вам не пришлось столкнуться с тяготами поиска работы?