Наташа Евлюшина - Чернила. Журналистские истории, профессиональные секреты и практические советы от мастеров слова

– Что было после ПТУ? Неужели журфак?

Нет. Я всё еще мечтал о профессии военного. Но так как у меня – российское гражданство, поступать в академию МВД или военное училище я не мог. А точнее, это оказалось невероятно сложным – слишком много бумажной волокиты, да и в сроки подачи документов уже не вкладывался. А помочь в Столинском РОВД мне отказались. Наверное, тоже решили не заморачиваться. Я по-прежнему занимался спортом, увлекался предметом «Человек. Общество. Государство» и решил подать документы на спортивную психологию в Университет физкультуры. Прошел тестирование, физподготовку и поступил на бюджет. На тот момент я реально хотел этим заниматься, мне было интересно. На четвертом курсе мне даже предлагали остаться и работать в университете. После практики в школах поступали предложения о работе учителем физкультуры. Что касается творческой жизни, то она со мной – с детского садика. Всегда любил публичность, всегда любил выступать. Участвовал во всевозможных сценках, спектаклях. В школе вел все выпускные вечера и линейки. И никогда не боялся быть смешным. Даже в ПТУ участвовал в творческих конкурсах. И в университете было то же самое. Играл в студенческом театре, со второго курса возглавил студенческий совет факультета.

– А о журналистике вы когда-нибудь задумывались?

Вообще никогда. Я даже никогда не думал, что когда-либо попаду на телик. На четвертом курсе серьезно задумался о работе. У меня был вариант остаться в университете на кафедре и серьезно заниматься наукой или пойти в училище Олимпийского резерва и работать психологом. Но судьба сложилась иначе. Благодаря активной жизненной позиции и участию в разных мероприятиях, мне посчастливилось познакомиться с людьми, которые работали на телевидении. Мне поступило предложение: «Хочешь на телик?» – «Телик? Да вы шутите?» – «Нет, не шутим. У нас освобождается ставка, человек выиграл „гринкарту“ и улетает в Америку. Нужно закрыть место» – «А что делать? Как делать?» – «Мы тебе всё расскажем, всё покажем». Мне ничего не обещали: просто иди, попробуй, это всего лишь шанс. И вот я пришел попробоваться.

О РЕЛЕЙКАХ И АМБИЦИЯХ

– Какую работу предстояло выполнять на таинственном телевидении?

Я попал в отдел корреспондентской сети Агентства теленовостей (АТН). В то время его возглавляла Ольга Шпилевская. За мое обучение взялся тот самый счастливчик – Гена Плескацевич, который через месяц улетал в Америку. Моя основная задача – принимать новостные репортажи из областных городов, проверять качество картинки и звука. Это сейчас все материалы отправляют через интернет. А тогда была релейная связь. Кстати, самая надежная и по сей день. В монтажной стоял довоенный аппарат, похожий на телефон. В военных фильмах часто можно увидеть такое средство связи. Я приходил в монтажку, набирал центральную аппаратную и просил связать меня с одной из областных студий. Крутишь ручку и спрашиваешь: «Могилев, меня слышите?» – «Слышим» – «Запускайте картинку». И вот у меня на экране появляется сюжет корреспондента из Могилева. Я проверял качество картинки и качество звука. Конечно, не на глаз. В монтажной много мониторов, большой пульт, усилители, осциллограф. Именно по показателям умных приборов я и оценивал пригодность материала к эфиру. Если всё хорошо, вставлял кассету в магнитофон и нажимал на BETACAMе кнопку REC – запись пошла. Дальше отсмотр. Если где-то подрыв, то опять переписывали. Потому что на кассете и пленка может зажеваться, и еще что угодно.

– Сложно было освоиться?

Было очень сложно, особенно для меня – гуманитария, который всю жизнь занимался психологией и физкультурой, а тут садишься за серьезную технику. Благо, все мы обучаемы. И я научился. Конечно, не сразу. Первое время у меня постоянно были мокрые ладошки. Никогда не забуду этого чувства. Ты заходишь в аппаратную, а с тебя просто капает. Настолько я волновался. Было очень ответственно, потому что я фактически последний человек, который отсматривает материал, после чего он выходил в эфир. Если вдруг что-то не так, то я получал по голове. Со временем волнение ушло, появилась уверенность, опыт. И когда меня что-то не устраивало, то звонил корреспонденту и просил заменить тот или иной план, или перечитать еще раз текст, так как был брак по звуку. Так пролетели три года. Мне стало скучно, и я решил, что могу делать больше.

– Чувствовалась нехватка профильного образования?

Нет, образование для меня не самое главное было. Глядя на корреспондентов, думал: я могу так же. Попросился вместе с журналистами выезжать на съемки. «Да, пожалуйста», – ответили мне. В АТН никто никому не отказывает. Попробуй себя. Почему нет? Определился с отделом – «Зона Х». А так как работа на релейках, в основном, после обеда и до упора, то все свои дела забросил. Я приходил с утра и ездил с корреспондентами, смотрел, как они делают, пробовал писать. Первые мои тексты, конечно, оставляли желать лучшего. И за некоторые моменты меня критиковали. Я понимал: скорее всего из меня ничего не получится. И я бросил. Стал просто ходить на релейки.

О ВТОРОМ ШАНСЕ И НАУКЕ ПИСЬМА

– Что же такое сказали, что отбили всё желание?

Сказали, что всё плохо: «То, что ты сделал, это плохо». Сказали так несколько раз. «Иди переписывай и всё». Но как? Некоторые тексты по пять раз переписывал. Я не понимал, чего от меня хотят. С моих пробных сюжетов мне просто смеялись в лицо. Сегодня я говорю большое спасибо этому человеку, это была очень классная школа. Если за тебя перепишут, ты ничему не научишься. А если ты сам додумаешься, пусть не с первого раза, пусть с десятого, но ты сам поймешь, как надо, вот тогда это наука. Это очень жестко, это очень больно. Многие такого не выдерживают. Но это работает. Это я сейчас могу сказать большинству журналистов, которые приходят после журфака: «Вы ничего не понимаете, так делать нельзя». Собственно говоря, мне сказали то же самое. И в какой-то момент я решил, что это не мое. В общем, с «Зоной Х» не сложилось.

– Желание стать корреспондентом победило эту боль?

Да, но на это потребовалось где-то полгода. Я опять как-то воспрял духом и подошел к Ольге Шпилевской. Она меня поддержала и отправила на съемки. Как всегда, самые элементарные: зоопарк, погода, цветочки, котики-собачки – как мы называем, то, что нельзя испортить. А если и испортишь, то очень быстро за тебя переделают более опытные коллеги. И по чуть-чуть, по чуть-чуть, по чуть-чуть… Сегодня я уже три года работаю в кадре. Когда открываю свои первые тексты, просто ужасаюсь: неужели я мог это писать? Там не то, чтобы плохо, просто очень примитивно. Очень примитивные вопросы людям задавал, примитивные комментарии – то, что сегодня я уже не делаю. Это как у маленького человечка первые шаги. Он такой неопытный, постоянно падает, но всё равно встает и идет к своей цели. И я тоже – так настырно, несмотря ни на что. Друзья мои говорили: «Оно тебе надо? Зачем? Пойдем потусуемся где-нибудь?» Я говорил: «Нет, ребята, я так хочу». Здесь главное упорство и желание работать. А красиво и грамотно писать – это все приходит со временем.