М. Дьячок - ОБЩЕЕ И РУССКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ

© М. Т. Дьячок, 2019

ISBN 978-5-0050-6073-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Настоящая книга представляет собой сборник статей, как тех, которые были изданы на протяжении последних 35 лет, начиная с 1985 г., так и тех, которые ранее не были опубликованы.

Книга состоит из пяти разделов.

Первый из них – «Общее языкознание» – включает статьи, посвященные различным вопросам общей лингвистики. Большое внимание в них уделяется проблемам генеалогической классификации языков, глоттохронологии и лексикостатистики.

Второй раздел посвящен основным вопросам современного русского языка. Главные темы представленных статей – социолингвистика современного русского языка, особенно проблемы просторечия и социальных диалектов (арго). Интерес представляют впервые опубликованные в свое время материалы по некоторым русским арго.

В третий раздел включены статьи, речь в которых идет об истории русского языка. В основном они посвящены исследованию словарного состава древнерусского языка.

Четвертый раздел – «Языки мира» – включает статьи, посвященные различным языкам, в том числе таким «экзотическим» языкам, как цыганский, парья, бурушаски и бислама.

Завершает книгу раздел, в который включены избранные рецензии на некоторые книги, освещающие различные вопросы языкознания.

Некоторые статьи ранее уже были опубликованы в различных журналах и сборниках, как в нашей стране, так и за рубежом, и в настоящее время являются труднодоступными для читателя. Ряд статей, подготовленных к печати, но по разным причинам не изданных в свое время, публикуется впервые.

Несколько слов по поводу оформления публикуемых статей. В свое время они были напечатаны в соответствии с принятыми тогда правилами оформления работ. В данной книге их оформление унифицировано и приведено к единому стандарту. Кроме того, исправлены некоторые ошибки и неточности, допущенные в первоначальных текстах. В некоторых случаях внесены добавления, учитывающие факты, выявленные в результате последних исследований и уточняющие взгляд на изложенную в тексте работы проблему. Однако в целом их количество невелико, и в основном текст работ оставлен без изменений.

В заключение хочется выразить признательность всем ученым – лингвистам и историкам, общение с которыми оказало существенную помощь в написании данных работ. Среди них академики РАН А. Е. Аникин, В. А. Дыбо, Н. Н. Покровский, члены-корреспонденты РАН доктора филологических наук. С. А. Старостин, Е. А. Хелимский, Е. К. Ромодановская, доктора филологических наук К. А. Тимофеев, А. И. Федоров, Я. С. Лурье, В. Э. Орел, А. Ю. Русаков, А. М. Певнов, Б. В. Болдырев, Б. Я. Шарифуллин, А. П. Чудинов, Л. С. Ковтун, С. О. Малевинский, доктора исторических наук Е. Г. Водичев, С. А. Красильников, Г. Г. Пиков, кандидаты филологических наук М. Д. Симонов, И. Э. Романовская, Л. В. Титова, В. С. Кузнецова, В. Н. Алексеев, М. М. Хасанова, О. А. Савельева, М. П. Алексеева, кандидаты исторических наук А. П. Воробьев, А. И. Мальцев, В. И. Баяндин, Ю. Л. Троицкий, М. И. Рижский, А. И. Плигузов, доктора В. Фридман, И. Хегедюш, З. Кёстер-Тома, В. Венкер.

Особую благодарность выражаю моему многолетнему соавтору и соратнику кандидату филологических наук В. В. Шаповалу.

За ценные советы и поддержку я признателен моим друзьям и коллегам Н. А. Огурцовой, А. С. Шабрину, В. Е. Бодалеву, И. И. Александрову, А. В. Чехонадских, С. В. Моисееву, А. М. Желковской, М. В. Исмагиловой, М. В. Соколовой, Ю. Ю. Фуфачевой, Л. В. Тютрюмовой, О. В. Ивановой, Н. Гатри, Дж. Лансли, Ш. Лавелл.

Всем им большое и искреннее спасибо!

Филолога традиционного, старого склада, привыкшего при анализе языка или текста обращаться к конкретным фактам и рассматривать их в строго научной перспективе, несомненно, не очень нравятся попытки взглянуть на те же самые факты под совершенно иными углами зрения. В лучшем случае наш филолог обвинит автора подобных изысканий в «дилетантизме», в худшем же назовет его «безумцем», «странным человеком» или как-нибудь еще более экспрессивно.

Очевидно, однако, что подобный, научный, подход отнюдь не является единственным. Мало того, для многих людей он оказывается столь же странным и непонятным, как для филолога любой другой подход, кроме научного. Результатом становится практически полное взаимонепонимание и одновременно убежденность каждой стороны именно в своей правоте. Ситуация осложняется тем, что и текст, и язык считают своей исследовательской вотчиной не только филологи, но и литераторы, философы, психологи, политики, пропагандисты, мистики и представители многих других сфер деятельности.

Попробуем взглянуть на проблемы отстраненно.

Если обобщить все возможные варианты подхода к одним и тем же языковым фактам, то можно выделить три основных варианта этих подходов.

1. Научный(традиционный). Он опирается на существующие традиции анализа языка и текста и предполагает выявление некоего оптимального варианта решения проблемы. Для сторонников этого подхода язык (текст) является прежде всего объектомизучения, фактически не влияющим на позицию исследователя. Подобно представителям других наук, филологи активно используют принцип бритвы Оккама, отсекая все маловероятные гипотезы в пользу наиболее вероятной, которая и объявляется основной. Особенно ярко подобный принцип виден на примере этимологии отдельных слов, когда масса времени и сил уходит на то, чтобы показать, что тот или иной вариант этимологизирования более «правилен», чем остальные, хотя, по сути дела, и он является ни чем иным, как одной из гипотез.

Необходимо отметить, что научный подход не является подходом только теоретическим – он имеет и свою практическую сторону, поскольку наиболее оптимально вписывается в существующую картину мира. Вряд ли у кого может вызвать сомнения, что адекватно описанный язык будет более эффективно преподаваться, а научное понимание того, что происходит с тем или иным языком в социальной жизни, позволит более правильно планировать языковую политику в его отношении.

2. Мифопоэтический. При этом подходе язык (текст) воспринимается как инструментдля достижения неких иных, более глубоких, с точки зрения сторонников этого метода, целей, как средство для построения каких-то новых конструкций, порой логических, но чаще всего чисто ассоциативных. Применительно к этимологии об этом писал В. Н. Топоров: «Даже „профаническая“ этимологизация не всегда есть чистая забава и пристрастие к кунштюкам. Нельзя отрицать в ней ориентированности на поиск более глубоких и сокровенных смыслов, на определение истоков и связей слова, на „истинное“ понимание языка» [1].