Лев Успенский - По закону буквы

То-то бы удивился грек времён Эвклида, прочтя такие фразы:

«Доносились звуки гамм, разыгрываемые неверными пальчиками Леночки». (И. Тургенев, Дворянское гнездо.)

«Развёртывалась бесконечная гамма тонов умирающей зелени». (Д. Мамин-Сибиряк, Осенние листья.)

«Вы могли прочесть на лице Ермоловой целую гамму сложных переживаний…» (Ю. Юрьев, Записки.)

«Для меня так это ясно, как простая гамма…» (А. Пушкин, Моцарт и Сальери.)

Как видите, разнообразие значений чрезвычайное. Длинный ряд тонких и изощренных понятий определяется словом, которое, собственно, «по идее», означает название древней буквы. Буквы! Ну как тут перестанешь интересоваться этими клеточками языка, может быть, точнее, ядрами его клеток?!

Слову «гамма» повезло и в значениях, прямо связанных с буквой.

Нашим полям вредит «совка-гамма», бабочка, передние крылья которой «буро-фиолетовые, с темно-бурым рисунком и желтовато-серебристым пятном, похожим на греческую букву гамму», — говорит добрый старый Брем.

«Гамма-лучи» физиков — электромагнитное излучение с очень короткими длинами волн. Открыв радиоактивность, ученые обнаружили три вида излучений, назвав их «альфа-», «бета-» и «гамма-лучами». Лучи эти нашли применение в технике; явились термины — «гамма-каротаж» — изучение разреза буровой скважины по гамма-излучению пород, «гамма-метод» — такое же изучение горных пород, но не внутри, а вне скважины.

Имя греческой буквы, как масляная капля на бумаге, ползет все шире и шире по всей научной терминологии, создавая новые понятия и значения.

Однако до полной силы живого, многозначного «слова», способного отпочковывать полновесные переносные значения, эти «словоиды» не доросли. Пожалуй, полностью «словаризовалось» лишь одно ответвление от «гаммы» — «гамма — музыкальный звукоряд».

Латинская прописная буква G также приобрела несколько «особых значений в музыке и её теории. G прежде всего означает там ноту «соль». Гамма G означает «соль-мажор», G-moll — «соль-минор». Впрочем, буква G не исключение в этом отношении. Вы еще встретитесь с буквой D , имеющей нотное значение «ре». Что до остальных пяти нот гаммы, то они обозначены буквами А , С , Е , Н , F . Какая из них какую ноту означает, любители музыки соблаговолят установить сами.

Занятно, не правда ли, когда сочетаются сразу две условности — «гамма G ». Ведь и «гамма» и G означают звук «г». Сочетание же «гамма G» не имеет ничего общего с этим древнейшим их смыслом. В XIX веке тот же знак «G» выражал понятие «скрипичный ключ», а порою ставился вместо французских слов main gauche — левая рука…

Не забудем, что французы букву G читают не как «ге», а как «жэ», а англичане и итальянцы — как «джи». Это им не мешает, однако, ту же самую букву, не внося в нее никаких графических изменений, произносить перед согласными и перед гласными звуками « а », « о », « у » как « г ». В остальных положениях она произносится как « ж » или « дж ».

В испанском языке буква G перед Е и I выговаривается как « х ».

Михаил Васильевич Ломоносов был гениальным реформатором и грамматики русской, да и самого нашего языка в его целом. Он был первым великим русским языковедом.

Но, читая его языковедческие и грамматические работы, нельзя забывать, когда жил гениальный помор. В XVIII веке не существовало ни языковедческих теорий, ни основанных на таких теориях научных грамматик. Они еще полностью сохраняли старый то узкопрактический, то туманно-схоластический характер. О соотношениях между звуком и буквой, между звучащим, живым и письменным, закрепленным на бумаге словом никто ничего вразумительного не знал и не сообщал ни у нас, ни на Западе.

Удивительно ли, что первый русский ученый-лингвист в своих статьях и высказываниях сам нечетко разделяет то, что я уже многократно советовал вам никогда не смешивать, — звук и букву.

Ломоносов (такое было время) любил облекать свои совершенно серьезные изыскания в стихотворную форму. Навсегда останется жить его «Письмо о пользе стекла» — наполовину ученый трактат, наполовину вдохновенная поэма. Менее известны его стихотворные же рассуждения о различных языковых и грамматических закономерностях.

Вы можете легко заметить, как Ломоносов, воплощая в этих стихах ряд достаточно точных и тонких наблюдений над искусством тогдашних вокалистов и отстаивая свое любимое «московское акающее» произношение как «самое нежное», не делает заметной разницы между буквой и звуком. Разумеется, «искусные певцы» имеют все основания «отстаиваться», как можно дольше тянуть звук «а» при пении. Буква А для них не играет никакой роли, поскольку пение осуществляется голосом, а не письмом. Невозможно «тянуть голосом» написанный на бумаге маленький чёрненький значок.

Но не в этом дело. Научная терминология всех наук, и языкознания в частности, была в XVIII веке в России совсем не разработана. Ломоносов как раз создавал ее. А между «звуком» и «буквою» и западноевропейские ученые путались еще долго после ломоносовских времен. Я говорю об этом лишь потому, что до конца книги мне придется еще не раз цитировать великого холмогорца. И если вас удивит не вполне точная языковедческая или грамматическая терминология его, не смущайтесь: я объяснил вам причины этого.

Я вспомнил о Ломоносове вот почему. Среди его произведений есть длинное и весьма примечательное по поэтическому мастерству стихотворение, посвящённое, как это ни неожиданно, вопросу о двух возможных способах выражения на письме того русского звука, который и в наши дни изображается при помощи буквы Г .

В конце 40-х годов XVIII века Василий Кириллович Тредиаковский, один из самых образованных людей своего времени и далеко не бесталанный литератор, написал «Разговор между чужестранным человеком и российским об ортографии старинной и новой». В сочинении этом автор между другими темами касается и двойственного произношения в современном ему русском языке буквы Г : церковно-книжного — фрикативного, и народно-русского — взрывного. Для того чтобы слова с этими двумя разными « г » читались каждое по-своему правильно, Тредиаковский предлагал обозначать оба звука особыми буквами. Для фрикативного южнорусского звука он предлагал сохранить старый добрый «глаголь», «пошлое» же народное « г » означать впредь при помощи какого-либо нового и специального знака. Этот звук и этот знак, по его мнению, следовало бы называть «га».