Борис Казанский - В мире слов

Но всмотримся далее внимательно в это старое название. Санкт-Петербург, град святого Петра— это характерно. Старые русские князья просто называли новые города своим именем — Владимир, Ярославль, Мстиславль, Изяславль, Ярополчь, Святославль. И после Петра цари позволяли называть в честь себя новые города: Елисаветград, Екатеринослав, Екатеринодар, Павловск, Павлоград, Александровск, Александрополь, Николаевск, Новониколаевск, Мариуполь. Но Петр назвал новый город не своим именем, а только именем своего святого, и первый корабль, на котором он впервые плавал (по Белому морю) назывался «Святой Петр». Главный собор в Петербурге был Петропавловский. Это — свидетельство благородной скромности, чрезвычайно редкой в самодержавном русском императоре.

А первоначальное «петровское» название города Санкт-Питербурхмного говорит о голландских симпатиях Петра, о том, как ценил он свою «командировку» за границу и свою учебу корабельному делу в Саардаме. Недаром он назвал свою верфь в Петербурге Новой Голландией.Ни Франция со всей ее тогдашней роскошью, ни Англия, самая сильная торговая и промышленная страна в Европе, не произвели на него такого глубокого и хорошего впечатления подлинно европейской страны, как честная, трудовая, демократическая (по тому времени) Голландия.

Сокращение Питерговорит очень выразительно и красноречиво о популярности этого имени в народных, преимущественно матросских и рабочих кругах — это был свой, рабочий город.

Петербург был основан, как пишет Пушкин:

И «волны финские» сохранили до сих пор старинное свое имя — Нева.

Ладожское озеро первоначально тоже носило это же название — Нево. Но Нева, Невский проспект — это звучит хорошо. И красавица-река, и прекрасная улица стали нашими, родными, русскими, даже сохранив древнее имя.

И в самом деле, мы получили красавицу дикой и голой.

Финским было только пустое место, город же был, действительно, «Петра творенье». Воспетые Пушкиным и Блоком, Гоголем и Достоевским, Нева и Невский проспект стали и поныне остаются жемчужинами русской культуры. Здесь создавалась новая наша государственность, новая наша культура: здесь творила большая часть наших писателей, художников, композиторов, ученых. Здесь был штаб демократической мысли и революционного действия. Здесь Ленин организовал советскую власть. Здесь была первая столица Советов.

Теперь, когда мы отстояли город Петра и Ленина героическими подвигами и героическими жертвами, он стал еще дороже, еще священнее для каждого Русского сердца. Что нам до того, что Нева— финское слово! Для нас это не слово, а имя, дорогое, любимое, святое.

Пусть мы даже не знаем, что оно значит. Я не знаю, что значит Борис,мое имя. Мы не знаем точно, что значит Киев, Чернигов, Днепр.Мы не знаем даже хорошенько, что за имя — Русь.

Вот потому-то, что люди ощущают в названии местности, реки, города, племени как бы «собственные имена», они редко испытывают надобность их как-нибудь переименовывать. Потому-то и живучи, вековечны географические названия.

Никому не придет, надо надеяться, в голову переименовать Волгу, Днепр, Оку, Двину. Эти древнейшие и славнейшие имена исконны, как сами реки.

Города, созданные людьми, иногда переименовываются. Но это обычно связано с большим историческим событием. Древнегреческий город Византия был переименован в Константинополь, когда император Константин сделал его столицей первой христианской империи. В старой Руси его именовали Царьградом. Турки, завоевавшие Константинополь (и весь Балканский полуостров), стали называть его Стамбул. Но любопытно, что это не турецкое название, это просто переиначенное выражение ис-там-поли,что значит, в город.Очевидно, турки после завоевания Малой Азии постоянно слышали это выражение от покоренных ими греков и восприняли ис-там-поли,как имя великого города, как человек, живущий, скажем, в окрестностях Москвы, называет ее просто город.

История еще застала славян далеко на запад от позднейших границ — она знает их за Одером, на Эльбе и даже далее. Восточная Пруссия, Померания, Бранденбург были лишь постепенно онемечены. До сих пор на Эльбе, недалеко от Берлина, живут остатки старого славянского племени лужичей, сильно онемеченных. Но если бы даже мы этого не знали — мы могли бы это утверждать по чисто славянским названиям этих областей. Померания(немецкое Поммерн)— это онемеченное Поморье, Лаузиц— онемеченное Лужичи,а Бранденбургвосходит к Браннбор,что означает оборонныйлес, то есть лес пограничный, по которому или рядом с которым проходит граница.

Если нанести на карту славянские названия рек и поселений к западу от Вислы, то получим очень точные очертания границ славянского распространения на запад в средние века. Одними историческими данными этого сделать было бы нельзя. И эти топонимические данные совпадают с археологическими. Во время Второй мировой войны наши победоносные войска, наступая на Запад, все время шли по старинным славянским землям вплоть до самого Берлина. Литовское племя пруссов, окончательно онемеченное только в XVIII веке, дало название целой области — Пруссия,которое принял князь бранденбургский, когда получил титул короля прусского в 1701 году. И немцы, подданные этого королевства, даже за пределами собственно Пруссии, стали называть себя пруссами (пруссаками) — именем покоренной и онемеченной народности. Обычно происходит обратное — завоеванная страна получает название по имени завоевавшего ее народа.

Древняя Галлия стала государством, созданным франками — германской народностью, и получила название Франция.Область задунайских славян, покоренная тюркскими болгарами, получила название Болгария.Но в том и в другом случае завоеватели не могли навязать покоренным ни своего языка, ни своей культуры, а, напротив, сами потеряли то и другое, растворившись в основном населении.