Борис Казанский - В мире слов

Особенно блистательно проявила себя сравнительная грамматика, когда приходилось иметь дело с текстами неизвестного языка, например, при расшифровке древнеперсидской клинописи. Тут дело казалось безнадежным, так как даже значение клинописных знаков было неизвестно.

Острая догадка и логика позволили немецкому филологу Г. Ф. Гротефенду установить, что одна из надписей относилась к первому царю персидской династии Ахеменидов, другая — к его преемнику и сыну. Он угадал и смысл слов, составлявших эти надписи, — правда, они состояли почти целиком из царского титула. Но прочесть он мог — и то приблизительно — только имена этих двух царей, потому что они были известны (в неточной передаче) из греческих источников. По этим именам Гротефенд смог определить — более или менее верно — значение 7–8 знаков, а этого, конечно, было недостаточно, чтобы прочесть другие слова. Это было еще до открытия индоевропейских соответствий. И дело на этом остановилось.

Но с разработкой сравнительной грамматики стало возможно из санскритских и зендских форм заключить, какими должны быть древнеперсидские формы слов этих надписей, тогда удалось установить значение клинописных знаков — и тексты были не только прочтены, но наконец поняты.

В начале XX столетия найдены были в восточном (китайском) Туркестане буддийские тексты VII века нашей эры, написанные алфавитом, близким к индийскому, так что прочесть их удалось тотчас же. Но язык надписей был неизвестен. И не будь сравнительной грамматики, он бы и остался навсегда неизвестным. Теперь же лингвистика могла совершенно точно установить, что это — индоевропейский язык (его называют тохарским), какими-то судьбами — вероятно вследствие гонений со стороны арабов, завоевавших Иран, — попавший так далеко на Восток.

Любопытно, что этот язык относился не к индоиранской группе и даже не к восточной, а к европейской, западной группе. И формы этого новооткрытого языка уложились в клетки, предписанные сравнительной грамматикой, совершенно аккуратно. Это было блестящим подтверждением правильности таблицы соответствий.

Замечательным примером может служить и расшифровка хеттских клинописных надписей, открытых раскопками в Малой Азии. Все говорило за то, что язык этих надписей должен быть семитическим, да и клинопись была определенно вавилонская. Поэтому разгадкой этих надписей занимались семитологи, в том числе и чешский семитолог Б. Грозный. Однако ничего не получалось.

Но вот однажды Грозному бросилось в глаза сходство некоторых окончаний с индоевропейскими и даже сходство слова вадарс германским вотар, славянским вода.Мысль, что этот ископаемый малоазиатский язык второго тысячелетия до нашей эры может быть индоевропейским, была для ученого дикой. Но он сумел преодолеть предвзятую установку и подошел к надписям по-новому. И действительно, оказалось, что он прав. И как только была применена сравнительная грамматика, так загадочные тексты были прочтены и поняты. Форма за формой, слово за словом укладывались как раз в те графы, которые предуказаны были таблицами. Небесаоказались по-хеттски небисас, месяц — менулис(по-литовски менулас), долог— далугаш.Лингвисты только ахали от восторга.

Система соответствий, присущая и каждой семье языков, и каждому отдельному языку, и эпохам и районам языка, позволяет отличить собственное слово от заимствованного и даже определить, когда и из какого языка или наречия оно было заимствовано.

Возьмем, например, слово кролик:оно несомненно взято из польского — русская форма была бы королек(сравните польское кроль,русское король),южнославянская — кралик. А краляочевидно перешло к нам из чешского.

Причастия на — щийи слова с сочетанием ждвошли в русский язык из древнеболгарского. например, горящий(русские формы горячий, горючий), между, гражданин, сопровождаю(русские формы меж, горожанин, провожаю).

В славянской речи первоначально не было звука ф. Все слова, в которых есть ф, заимствованные, преимущественно греческие — физика, фитиль, София, иероглиф, телефон;латинские — факт, фальшь, фамилия, финал;новоевропейские — фетр, фанера, фасадили восточные — софа, сафьян, тюфяк, сарафан.

В славянских языках (кроме староболгарского) не было начального а(вместо него яили о), например, явместо аз, ягненоквместо агнец, обрвместо авар.Поэтому все слова, начинающиеся на а, заимствованы: алый, аист, алмаз, алтын, артель, аршин, атаман, азбука, арбуз.

Тюркско-татарские языки склонны к уравнению гласных. Это тоже может служить приметой заимствования, например: базар, сарай, карандаш, барабан, набат, кизил, кибитка, чугун, чубук, сундук.

В старорусском языке (до XII века) заднеязычные к, г, хтребовали после себя твердой гласной. Поэтому, когда мы находим в старой письменности такие слова, как ангел, херувими т. д., то это объясняется заимствованием из греческого.

Латинское имя Кайсар,ставшее титулом главы римской империи, в позднейшее время произносилось последовательно: кесарь(в этой форме оно перешло в греческий язык), цесарь, цезарь(в итальянском уже чезаре,во французском сэзар).Отсюда легко установить, что славянское кесарьзаимствовано из греческого, а позднейшая форма цезарьвосходит непосредственно к латинскому титулу.

Лингвистика разбирается в этих отношениях необычайно тонко, с аптекарской точностью.

Славянское хлеби готское хлайбс(того же значения) — одно и то же слово. Нигде больше его нет, как только в этих языках, исторически встретившихся, как известно, в районе Вислы и Днепра. Но славянское хникогда не соответствует германскому х, и ни в том, ни в другом языке этому слову не находится подходящего корня. Следовательно, надо предполагать общее заимствование из какого-то третьего, может быть кельтского языка.

Какая тонкость анализа!

Так химик заключает из отклонения от обычной реакции о присутствии постороннего вещества. Так французский астроном У. Леверье из отклонения Урана от своей математической орбиты заключил о наличии неизвестной планеты, своим притяжением нарушающей эту орбиту. И Леверье даже вычислил, где должна находиться эта планета, — и тогда ее действительно тотчас же нашли. Это было в 1846 году, и новую планету назвали Нептуном.