Г. Коган - Ф.М.Достоевский. Новые материалы и исследования

" Сущность человеческой души состоит, очевидно, в известной сломленности и раздвоенности, в дисгармонии внутренней жизни с внешним миром " [1915]— такова характеристика западноевропейского человека конца XIX в., принадлежащая X. Лоренцу, видному критику того времени. Берг считает, что главным признаком современного человека является трагическая несовместимость его " желаний и возможностей " [1916]. В современном мире, констатируют критики, человек осознает бесплодность всех своих устремлений. Это парализует его волю, и он предается тоске.

" В этой тоске выражается дух, разрушающий все в себе кислотой рассудка, давно утративший веру в самого себя, дух, выслеживающий самого себя, утративший способность серьезного отношения к себе, научившийся высмеивать себя… " [1917]

Наряду с понятием " переходная эпоха " в немецкой критике 80-90-х годов появляется его коррелят — " переходный человек " [1918]. Новизна этого человека, как представляется теоретикам нового искусства, — в его сложности, дифференцированности. Разумеется, источником такого мнения была не столько изменившаяся природа человека, сколько уже проявившая себя разобщенность его внутренних сил. " Современный человек , — пишет Берг, — больше чувствует, его жизнь, мир его мыслей и переживаний стали более дифференцированными ".

И далее:

" У нас больше проблем, чем у людей прошлых времен… " [1919]

Чрезвычайно важно, что, указывая на сложность, противоречивость и дисгармонию как на основные черты своего современника, натуралисты еще продолжают рассматривать его как существо социальное. Более того, именно в общественных условиях пытаются они найти истоки той двойственности и надломленности, которые свойственны современному человеку. Этот взгляд подробно обосновывается на страницах ведущего журнала немецких натуралистов "Freie Buhne". " Современный индивид " — это человек, " стремящийся к утверждению собственного "я" и потому, вступая в ощутимый конфликт с обществом, он ведет ожесточенную борьбу за свою свободу " [1920]. В статье Ю. Харта с характерным заголовком "Социальная лирика" утверждается, что поэзия должна быть социальной, что она должна " воплощать мысли и чувства человека, возникающие в нем, когда он рассматривает себя в своей зависимости от общества " [1921]. Современная поэзия — и в этом ее особенность — обязана " подчинять социальному все мысли и чувства, изображать эмоции в их преломлении через мировоззрение " [1922]. Впрочем, как известно, натуралисты, особенно " последовательные ", лишили понятие " общество " его исторического и классового содержания, измельчив его до понятия " среда ".

Избрав своим героем современника — изменившегося человека в изменившемся мире — немецкие натуралисты оказались перед другой не менее важной проблемой. Ведь изменения, происшедшие с человеком, сказались прежде всего в его психическом облике. И проблема состояла в том, чтобы изыскать новые средства психологического анализа. Теоретик натурализма О. Вольф рассматривает ее как " специфически натуралистическую проблему " [1923]. С точки зрения Берга, " новое искусство — не что иное, как изыскание новой психологии, более глубокого и точного объяснения души " [1924].

" Старая психология " объявляется несостоятельной, а ее приверженцам ставится в упрек то, что они " не считаются с человеком, а имеют перед собой некую идеальную конструкцию. Они забывают, что человек существо несовершенное и несет в себе не только любовь, не только естественность, не только истину " [1925].

Принцип " новой психологии ", как его формулирует Харден, состоит в том, чтобы " отказаться от упрощенного характера, который строится на доминанте одной черты, и на его место поставить подлинного человека во всей сложности и многообразии его психики " [1926].

Мысль о несовершенстве человеческой природы была, разумеется, порождена несовершенной действительностью — действительностью капиталистической, которую они воспринимали критически. Впрочем, сами натуралисты видели источник этого несовершенства в другом. Человек представлял собою для натуралистов " не только любовь, не только естественность, не только истину ", но и комплекс инстинктов. И потому они стремились проникнуть в область подсознательного, куда их, в частности, вели биологические законы, недавно открытые Дарвином, Геккелем, К. Бернаром. Иррациональные темные стороны человеческой души натуралисты объясняли через физиологию, чаще всего — наследственностью. Человек детерминирован биологическими законами, отсюда, по мнению натуралистов, его способность совершать неожиданные неизъяснимые поступки. Игнорируя общественную природу человеческого мышления и психики, натуралисты подменяли объективное субъективным, социальное — патологическим. В результате героем натуралистов становится человек, изуродованный средой и отягченный наследственностью, искаженная болезненная натура. С этой точки зрения повышенное внимание натуралистов к париям и изгоям общества, к людям преступного мира представляется вполне закономерным. Установка на правдивое изображение современности порождает в немецком натурализме стремление к ее всестороннему охвату. На смену лирике приходит роман. О необходимости создания современного немецкого романа большого стиля заявлял со страниц журнала "Die Gesellschaft" Г. Бар [1927]. Этот жанр был подсказан богатейшим опытом европейского критического реализма, прежде всего творчеством Бальзака и Золя, Толстого и Достоевского, наиболее популярных среди натуралистов писателей, романы которых дают образцы глубокого и целостного отражения действительности. Таким же братья Харт мыслят себе и современный немецкий роман, который " должен стать всеобъемлющей картиной мира, реалистической и захватывающей " [1928]. " Важнейшим жанром реализма является социальный роман ", — заявляет один из теоретиков натурализма Карл Блайбтрой в своем программном сочинении "Революция в литературе" [1929], весьма популярном в ту пору.

Создавая современный роман, натуралисты лишь в незначительной степени могли использовать опыт немецкого критического реализма, который развивался " в стороне от проблем современности " [1930]. Как известно, немецкий роман второй половины XIX в. еще только приближался к решению больших задач. Натуралисты обращаются к иностранным писателям, и это не вызывает удивления. По укоренившемуся в Германии мнению, у " Золя, Ибсена, Толстого и Достоевского была более тесная связь с их современностью, чем у натуралистов — со своей " [1931].

Восприятие Достоевского в Германии было, таким образом, подготовлено самой спецификой литературного развития 80-90-х годов. И не случайно появление "Раскольникова" расценивалось как " событие, которое нельзя вычеркнуть из истории "юной Германии" " [1932](т. е. из истории натурализма).