Диана Уинн Джонс - Дом ста дорог [with w_cat]

Девочка вскочила с дивана, и лицо её озарила ужасно широкая и жутко гостеприимная улыбка, от которой сводило мышцы.

— О, привет-привет! — воскликнула Чармейн. — А я и не слышала, как вы стучали.

— Как всегда, — заметила тётушка Семпрония.

Миссис Бейкер бросила на дочь полный переживаний взгляд.

— У тебя всё хорошо, любовь моя? Точно ничего не случилось? Ох, а почему же волосы не убраны, как следует?

— Мне так больше нравится, — девочка юркнула к кухонной двери, закрывая проход. — Тётушка Семпрония, думаете, мне идёт?

Тётушка оперлась на зонтик и внимательно посмотрела на племянницу.

— Да, идёт, — изрекла она, наконец. — С косой ты выглядишь попухлее и помоложе, совсем малышка. Именно так тебе хочется выглядеть?

— Да, именно так, — решительно согласилась Чармейн.

— Дорогая, — вздохнула миссис Бейкер, — мне печально слышать твой дерзкий тон. Ты же знаешь, людям не нравится такая манера речи. Но я рада, что тебе тут хорошо. Я пол ночи глаз не сомкнула, всё слушала дождь за окном и надеялась, что крыша тут не протекает.

— Не протекает, — откликнулась дочь.

— И боялась, вдруг ты забыла закрыть окно, — беспокойно добавила мама.

Чармейн вздрогнула.

— Нет, не забыла, — успокоила её девочка в полной уверенности, что в этот самый миг Питер беззаботно распахивает окно с видом на горный луг лаббока. — Мама, тебе совершенно не о чем волноваться, — уверенно соврала Чармейн.

— Ох, честно говоря, я всё же немного переживаю, — призналась миссис Бейкер. — Ты всё-таки впервые покинула родное гнёздышко. Мы говорили с папой — он беспокоится, что ты не прокормишь себя как следует. — Она указала на увесистый мешок с вышивкой, который принесла с собой: — Он тут собрал тебе ещё пирогов и прочей еды. Пойду выложу на кухне.

Миссис Бейкер чуть потеснила дочь и потянулась к дверной ручке.

«О нет! На помощь!», — в панике думала Чармейн. Её рука вцепилась в мешок с вышивкой, стараясь при этом изобразить вежливый и непринуждённый жест. — Мамочка, не утруждай себя. Я сама отнесу его сию же минуту, заодно принесу тебе старый…

— Что ты! Мне не сложно, моя любимая, — запротестовала миссис Бейкер и потянула мешок к себе.

— …но сначала я хотела бы показать тебе сюрприз, — поспешно вставила девочка. — Присядь пока на диван, мама, он очень удобный. — Чармейн встала спиной к двери. — И вы, тётушка Семпрония, тоже садитесь…

— Но дело-то минутное, — гнула своё миссис Бейкер. — Я оставлю мешок на столе, где ты легко…

Чармейн замахала свободной рукой. Во второй руке она сжимала вышитый мешок, словно в нём находилась вся её жизнь.

— Двоюродный дедушка Уильям! — в отчаянии выкрикнула она. — Пожалуйста, утренний кофе!

К её громадному облегчению мягкий голос двоюродного дедушки Уильяма ответил:

— Постучи по тележке в углу, моя милая, и скажи: «Утренний кофе.».

Миссис Бейкер чуть не задохнулась от неожиданности и начала оглядываться в поисках говорившего. Тётушка Семпрония выглядела заинтересованной и озадаченной, она деловито прошагала к тележке и стукнула по ней зонтиком.

— Утренний кофе, — произнесла она.

Комнату наполнил бодрящий аромат горячего кофе. На тележке возвышался серебряный кофейник, позолоченные чашечки, позолоченный кувшинчик для сливок, серебряная сахарница и тарелка, полная пирожных. Миссис Бейкер была настолько поражена, что выпустила из рук мешок. Чармейн тут же запихнула его за ближайшее кресло.

— Очень изящное волшебство, — кивнула тётушка Семпрония. — Вероника, присаживайся, а Чармейн пусть подкатит тележку к дивану.

Изумлённая миссис Бейкер повиновалась. Девочка радостно вздохнула: визит плавно перетёк в элегантное, достойное распитие утреннего кофе. Тётушка Семпрония разливала кофе, а Чармейн раскладывала пирожные. Девочка сидела напротив кухонной двери и протягивала тётушке тарелку с пирожными, как вдруг дверь неожиданно раскрылась, и в проёме показалась большая белая морда Бродяжки, унюхавшая вкусные пирожные.

— Бродяжка, пошла прочь! — настойчиво приказала Чармейн. — Кыш! Я серьёзно! Тебе сюда нельзя, пока ты… ты… не примешь достойный вид. Кыш!

Бродяжка тяжко вздохнула и скрылась за дверью. Миссис Бейкер и тётушка Семпрония, занятые чашечками и пирожными, не сразу успели повернуться и посмотреть, с кем там разговаривала Чармейн.

— Кто это был? — спросила мама.

— Никто, — быстро ответила девочка. — Всего лишь сторожевая собака двоюродного дедушки Уильяма. Она ужасно прожорливая…

— Тут есть собака? — ужаснулась миссис Бейкер. — Ох, мне это не по душе. Собаки — грязные блохастые животные. Она может покусать тебя! Надеюсь, ты держишь её на цепи.

— Нет, нет, нет, она чудовищно чистая и послушная, — заверила Чармейн, надеясь, что окажется права. — Просто она… она слишком откормленная. Двоюродный дедушка Уильям старается держать её на диете, а пирожные, сама знаешь…

Дверь на кухню снова приоткрылась. На этот раз в проёме зияла голова Питера. На лице юноши читалась тревога, и он вот-вот собирался сообщить что-то важное, но один только взгляд на роскошный наряд тётушки Семпронии и благоприличие миссис Бейкер заставил его онеметь от страха.

— Опять она, — девочка изобразила отчаянье. — Бродяжка, прочь отсюда!

Питер понял намёк и скрылся прежде, чем тётушка Семпрония успела обернуться и заметить его. Миссис Бейкер забеспокоилась ещё больше.

— Не переживай, Вероника, — произнесла тётушка Семпрония. — Я согласна, что собаки — грязные, вонючие и очень шумные животные, но они прекрасно охраняют дом. Нужно радоваться, что у Чармейн есть такая защитница.

— Думаю, ты права, — неуверенно согласилась миссис Бейкер. — Но… разве ты не заверяла меня, что твой двоюродный дедушка Уильям защитил дом… ну… своим волшебным мастерством?

— Да, да, так и есть, — жарко подтвердила Чармейн. — У дома двойная защита!

— Конечно, дом защищён, — кивнула тётушка Семпрония. — Ни один незваный гость не сможет преодолеть барьер.

Словно в доказательство обратного, рядом с тележкой неожиданно возник кобольд.