Нина Хрящева - Теория литературы. История русского и зарубежного литературоведения. Хрестоматия

Показательно, что Бродский полностью исключает из стихотворения тему поэзии, собственно поэтического слова, имманентную традиции «Памятников». «Мы» останемся не стихами, а мусором – разложением, грязью, забвением, которое может быть преодолено только археологическими раскопками. Мотив мусора, таким образом, оказывается не только средоточием взрыва между смертью/забвением и бессмертием/исторической памятью, но и паралогическим замещением поэзии, которая в таком контексте осознается как опыт предельного погружения в эсхатологический «низ», в смерть, мрак и забвение, ибо только таким удвоением власти времени возможно ее преодоление, ведущее к «свободе от целого» (59) <���…>

Разумеется, трудно, да и вряд ли возможно составить полный каталог всех паралогических компромиссов, осуществленных в работах русских постмодернистов. Примеры таких компромиссов в русской литературе можно увидеть в сочетаниях симулякра-реальности у Виктора Пелевина, бытия-небытия у Иосифа Бродского и Саши Соколова, памяти-забвения в «Пушкинском доме» Андрея Битова, в романах Владимира Шарова, в «Кыси» Татьяны Толстой, личного-безличного у Кибирова и у Льва Рубинштейна, дискурсивной свободы-зависимости у Д.А. Пригова и Владимира Сорокина и т. п.

Все эти взрывные апории обладают огромной художественной силой. По сути дела, они выводят на новый концептуальный уровень эстетическую незавершенность, открытость, присущую любому художественному тексту. Они провокационны не поверхностно, а глубинно, и потому предполагают гораздо более сильную (65) эмоциональную и интеллектуальную вовлеченность читателя. В терминах Лотмана эту художественную модель можно охарактеризовать как совмещение тернарного и бинарного модусов: в сочинениях русских постмодернистов действительно создается третья, нейтральная зона диалога между полярными оппозициями, но она не снимает бинарность, а поглощает ее, переводя взрыв – традиционный для русской культуры механизм культурной динамики – так сказать, в стационарный режим (66) <���…>.

Сходство взрывных апорий русского постмодернизма с барочной аллегорией по Беньямину (Беньямин В. Происхождение немецкой барочной драмы. М.: Аграф, 2002. С. 69, 241) позволяет высказать гипотезу о том, что постмодернистская апория, как и аллегория, обладает вполне осязаемой философской семантикой. Они структурно манифестируют исчезновение синтезирующего противоположности «центра», изоморфного «трансцендентальному означаемому» истории и человеческой деятельности вообще. Без этого центра, без трансцендентной цели истории, обеспечивающей возможность конструктивного (67) компромисса, история превращается в непрерывно дробящуюся катастрофу, повторяемую и непредсказуемую одновременно – как и сама взрывная апория, чье функционирование <���…> итеративно – то есть состоит из всегда смещенных и потому всегда непредсказуемо-новых повторений одних и тех же коллизий, конфликтов, сюжетных и риторических ходов (68). <���…>

Позволим себе высказать гипотезу: постмодернизм вообще, а в русской культуре (с ее незавершенностью модернистского проекта) в особенности, представляет собой результаторганической эволюции модернистских катахрез до состояния постмодернистских апорий. Иначе говоря, постмодернизм ни в коем случае не противостоит модернизму, а продолжает и развивает те глубинные сдвиги, которые возникают в модернистских дискурсах, часто оставаясь незамеченными; важность этих сдвигов для культурной эволюции осознается только задним числом. С этой точки зрения крайне важно проанализировать дискурсивное моделирование хаоса, смысловых разрывов, апорийнойнеразрешимости противоречий в текстах русского «высокого», то есть зрелого и достигшего фазы критической авторефлексии, модернизма. Именно в этой фазе процессы металитературной рефлексии порождают мутации – поначалу изолированные – модернистских моделей, которые позднее, встречаясь все чаще и чаще, сформируют постмодернистский «генотип». Но эти мутации ни в коем случае не случайны и не произвольны – напротив, они возникают как наиболее продуманные ответы на вопросы, поставленные чередой исторических катастроф и радикальных перемен: в первую очередь – революцией, террором, «восстанием масс» и формированием культурных индустрии (69).

1. Что означает термин «паралогия»? Какую интеллектуальную конструкцию он легитимирует?

2. В чем М.Н. Липовецкий усматривает принципиальное отличие русской традиции от западной модели культуры?

3. Какова, по Липовецкому, модель русского постмодернизма?

4. Почему понятие «апория» становится для ученого ключевым в характеристике сути русского постмодернизма?

5. Что называет Липовецкий «взрывной апорией»? Приведите примеры «взрывных апорий» из известных вам постмодернистских текстов.

6. В чем усматривает ученый сходство «взрывной апории» с барочной аллегорией?

7. Охарактеризуйте высказанную М.Н. Липовецким гипотезу относительно возникновения русского постмодернизма.

Тайлор Э.Б. Первобытная культура: Пер. с англ. – М.: Политиздат, 1989. – С. 19–30, 504–505.

Все пропуски обозначены отточиями в угловых скобках. Пояснения составителя даны в квадратных скобках.

Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. – М.: Современный писатель, 1995. (Славянский мир). – Т. 1. – С. 5–6, 8–9, 11.

Тэн И. Философия искусства. – М.: Республика, 1996. – С. 10–14, 19–22, 26–27.

Пыпин А.Н. История русской литературы: В 4 т. – СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1898. – Т. 1. – С. 31–32, 36–37, 39–40.

Пыпин А.Н. История русской литературы: В 4 т. – СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1902. – Т. 2. – С. 16–18.

Пыпин А.Н. История русской литературы: В 4 т. – СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1902. – Т. 3. – С. IV–V.

Пыпин А.Н. История русской литературы: В 4 т. – СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1899. – Т. 4. – С. 496–497, 499–501.

Веселовский А.Н. Историческая поэтика. – Л.: Художественная литература, 1940. – С. 200–201, 206–208, 211, 246, 255–256, 258, 260–261, 267–269, 271–273, 291, 313–316.

Веселовский А.Н. Историческая поэтика. – Л.: Художественная литература, 1940. – С. 125–127, 129–132, 134, 152, 175–179, 185, 187–189, 194, 197, 199.

Сент-Бёв Ш. Литературные портреты. Критические очерки / Пер. с фр.; Ред. пер. А. Андрее и И. Лихачева; Сост., вступ. ст., коммент. М.С. Трескунова. – М.: Художественная литература, 1970. – С. 313–321, 324.