Мария Черняк - Массовая литература XX века: учебное пособие

Тексты влияния – энергетические тексты, вступающие в резонанс с читателем и порождающие новые метатексты (вторичные речевые произведения разного стиля и жанра: критические отзывы, научные разборы, анекдоты, пародии, включение свернутых цитатных знаков в разговорную речь), внутрилитературная цитация и др. (Кузьмина, 2004: 24).

В самой большой серии остросюжетных романов – «Русский бестселлер» – издательства «ЭКСМО-Пресс» за пять лет выпущено почти 850 названий. В других сериях «Русский проект», «Черная кошка», «Вне закона», «Любовно-криминальный роман», «Детектив глазами женщины» выпускаются сотни наименований.

Как известно, активно использовал «литературных негров» концерн «Александр Дюма», в который входили в будущем крупные французские писатели О. Маке, Ж. де Нерваль, А. Буржуа, П. Мерис (не случайно Дюма с иронией говорил, что в его армии было столько, сколько генералов у Наполеона). Это позволило А. Дюма выпустить около 1200 томов разнообразной литературной продукции (романы, повести, пьесы, дневники, путевые заметки). Такое огромное количество литературных произведений одного автора спровоцировало проведение в 1847 г. судебного процесса, на котором было доказано, что «за один год Дюма напечатал под своим именем больше, чем самый проворный переписчик мог бы переписать в течение года, если бы работал без перерыва днем и ночью» (Венгерова З. Дюма Александр // Энциклопедический словарь. Брокгауз и Ефрон. Биографии: В 12 т. М., 1993. Т. 4. С. 860).

О секретах производства массовой литературы рассказывает роман Т. Устиновой «Саквояж со светлым будущим», который писательница посвящает «любимым людям, работающим в издательстве “Эксмо”». Главным героем становится знаменитый автор детективов Аркадий Воздвиженский. Для него детектив был способом обретения свободы: «Ему нравился жанр, самый свободный и залихватский из всех известных ему жанров!.. Он не требовал от Аркадия Воздвиженского никакой кондовой, а также сермяжной, посконной и домотканой правды жизни – в детективах ведь можно все. И он упивался тем, что ему можно! Он наказывал врагов и защищал друзей, он находил свою большую любовь… Он вьщумывал изящные пассажи и прятал в собственные слова известные всем цитат» (Т. Устинова. «Саквояж со светлым будущим»).

Любпытно в этой связи признание Т. Устиновой: «Я – законченный графоман. Всегда писала, все подряд. У меня две ярко выраженные степени идиотизма: первая – боязнь высоты, а вторая – я все время должна что-то писать». (интервью «В моих романах нет гурманов» // www.komok.ru). Героиня романа О. Робски воспринимает писательство как хобби богатых ленивых дам: «Жалко, что я не люблю читать книги. Авторы в них постоянно пытаются умничать. Я бы тоже могла стать писателем. Это так же, как многие мои знакомые ни с того ни сего становятся модельерами или дизайнерами интерьеров» (О. Робски. «День счастья – завтра»).

Недавно МВД наградило съемочную группу сериала «Улицы разбитых фонарей» и автора А. Кивинова за то, что они повышают престиж милицейской профессии. После этого министр по налогам и сборам встретился с представителями коммерческих издательств и писателями-детективщиками, которых попросили поработать в качестве имиджмейкеров, но не конкретного человека, а собирательного образа – налогового инспектора.

См. сайт издательства «Эксмо»: www.eksmo.ru.

См. материал «Рабы – не мы»: сколько зарабатывают «литературные негры» // «Версия» № 9 (2005).

Отсылка к предыдущим произведениям того или иного автора в тексте встречается довольно часто. Но впервые в детективе Т. Устиновой ее предыдущий роман «Олигарх с Большой Медведицы» пересказывается героиней с иронией: «Детективы ты читаешь, – перебила Олимпиада насмешливо, – маразм! Она была вся несчастная, и дедушку у нее прикончили, зато герой был добрый, честный, милый банкир, да? А дедушка оказался миллионером, и его миллионы перешли к ней, а банкир потом на ней женился! Это ты читаешь, да? Это, дорогая моя, не чтение, а разложение ума, вот что!..»

(Т. Устинова. «Дом-фантом в приданое»). В этом романе можно обнаружить самоиронию не только над сюжетом, но и над жанровыми особеностями. Так, главная героиня Олимпиада с сарказмом отзывается о жанре любовно-криминального романа, в котором работает сама Устинова. «Детективная дамочка сочиняла не просто незатейливые сюжет" убийством”, она еще и про любовь шпарила, как по нотам, и по ее, дамочкиным, книжкам выходило, что она, эта любовь, как пить дать рано или поздно свалится тебе на голову сама. И только тогда и станет понятно и ясно, зачем ты жила все предыдущие годы, как они были ужасны, и как теперь, с появлением “главного”’ мужчины, все пойдет замечательно хорошо! Любовь у дамочки была описана с подробностями, с красотищей, переживаниями, с “запахом бензина и дорогих духов’, и там, на страницах, у мужчин никогда не было проблем <���…>. Интересно, а сама авторша верит в то, о чем пишет, или все это “опиум для народа”» (Т. Устинова. «Дом-фантом в придано»).

О феномене Д. Донцовой рассуждает героиня детектива Т. Устиновой: «Блондинку звали Евдокия Аркадьева, она писала детективы, которые продавались в каждом книжном магазине, в каждой палатке и каждой бабульки, торговавшей возле метро носками или пучками петрушки <���…>. На почве этой самой Аркадьевой мир сошел с ума <���…>. Она писала свои книжонки, ее ругали, поносили, разбирали в умных телепередачах и в не менее умных газетных статьях, и в результате этих разборов выходило, что читать ее не нужно, вредно, да и нечего там читать! Но – странное дело ! – население страны с упорством маньяков продолжало сметать ее детективы с прилавков, хохотать над ними в метро, спасаться от скуки на шикарных заграничных пляжах, коротать с ней вечер или слишком длинный день » (Т. Устинова. «Дом-фантом в приданое»).

Д. Донцова заявила в одном из интервью, что к литературным «неграм» относится положительно, хотя участия их в своем творчестве не признает: «Книги моего хорошего знакомого, пишущего за «чужого» дядю, постоянно занимают первые места в рейтингах. Стоит же поставить на обложке собственное имя – сразу терпит фиаско. Судьба такая. В литературном «негре» нет ничего плохого. В конечном итоге должен быть доволен читатель» (выделено мной. – M.4.)( www.dontsova.net).

Представляется важным отметить пародийный подтекст этого псевдонима. «Н. Добрый», безусловно, отсылает к «Акунину», что в переводе с японского означает «злой человек».