Людмила Самотик - Лексика современного русского языка: учебное пособие

Третий вид трансформации – это добавление. Частой причиной добавления является необходимость передачи в тексте перевода значений, выраженных в подлиннике грамматическими средствами.

Четвертым видом трансформации является « опущение» – явление, прямо противоположное добавлению. При переводе опущению подвергаются чаще всего слова, являющиеся семантически избыточными, т. е. выражающие значения, которые могут быть извлечены из текста и без их помощи.

В качестве примера перевода текста, насыщенного безэквивалентной лексикой, можно привести перевод Кейта Хаммонда рассказа В.П. Астафьева «Уха на Боганиде», который является частью романа в рассказах «Царь-рыба» (Victor Astafiev. Fish Soup On The Boganida // To Live Your Life & other stories. М.: Радуга, 1989. С. 148–149). В качестве сопоставительного русского текста (оригинала) использовано следующее издание: Виктор Астафьев. Уха на Боганиде // Царь-рыба. Петрозаводск: Карелия, 1986. С. 157–204.

Русский и английский языки генетически родственны, они относятся к одной семье (индоевропейской), но разным языковым группам (славянской и германской). По морфологической (типологической) классификации языков они относятся к разным категориям: английский – к аналитическому типу, русский – к флективному, но в английском языке есть элементы флективного строя; в русском же развивается аналитизм. Таким образом, близость анализируемых языков позволяет предположить возможность адекватных переводов с одного языка на другой. Перевод К. Хаммонда мы относим по типу к традиционному переводу.

Сближая теорию перевода и теоретическую лексикологию, обычноьвыделяют в качестве безэквивалентной лексики диалектизмы, окказионализмы (авторские неологизмы), экзотизмы, варваризмы, часть специальной лексики, жаргонизмы и просторечия.

По наблюдениям С.А. Агаповой и А. Самотик, из способов лексической трансформации, использованных К. Хаммондом, выделены следующие: а) замена адекватным соответствием английского языка с минимальными потерями в передаче значения (смысла слова): тоня – fishing-ground, тузлук – brine, фартовый – lucky, помирать – die, обиходить – attend, едомый – edible; б) опущение, т. е. отсутствие лексического соответствия оригиналу в переводе, которое может быть оправдано семантической избыточностью текста В.П. Астафьева или которое можно рассматривать как обеднение текста перевода по сравнению с оригиналом: лодка и кунгасы – boats, мох-волосец – moss; грязь и гнус – dirt, отливать воронью, из-под стола, из-под баклажановой икры, царапками ногтей, сброд ; в) описательный способ передачи значения переводимой безэквивалентной лексемы: свежеземье – freshly-turned, earth – мимоезжие – people passing through, редколюдье – scarcity of people, искровал – the sparkling downpour, мокромозготник – marrow-nipping gale, голопупые – bare-tummied; г) перевод через слово-соответствие, принадлежащее сленгу английского языка, как попытка передать стилистическое своеобразие текста оригинала: блатняга – lag, маруха – moll, дитенок – kid; д) перевод через слово-соответствие, принадлежащее разговорному стилю английского языка, как способ передачи специфики народно-разговорной основы текста В.П. Астафьева: брюхо – tummy; е) перефразирование, нарушающее адекватность передачи основного смысла фрагмента текста; неадекватное замещение: башка кружится – knock off your feet, наводить шухер – setting thing to rights, ремками тряхнуть – jumped up and down; как люди говорили – as people says; ж) передача стилистически маркированной лексики оригинала синонимом английского литературного языка, что позволяет передать общее содержание текста, но не передает идиостиля В.П. Астафьева: гайно – nest, лопатина – thing, блатняк – jail-bird; з) неадекватный семантически перевод: куржак – girdle, ветренка – windmill, вехть – besom, whisk; и) прямое заимствование в тексте перевода через транслитерацию: макса – maksa, артель – artel. Наиболее частотным способом перевода безэквивалентной лексики в анализируемом тексте является передача общей семантики без стилистической маркированности слов оригинала.

Из всех видов безэквивалентной лексики, с точки зрения С.А. Агаповой, наиболее близким к адекватному можно считать перевод просторечий: натореть – learn, помирать – die, обиходить – attend, шибко – powerful.

Особенно трудно передать с русского языка на английский язык диалектизмы, внутренние экзотизмы и варваризмы: аремник – bush, беремя – bunch, зазимки – cold spells, бродни – cloth boots, намес комля чайник – boss don't be at a loss. Это происходит, очевидно, в силу ряда причин: а) труднодоступность для переводчика специальных (диалектных) словарей, а часто и их отсутствие; б) обозначение данными словами таких предметов и явлений действительности, которые не соответствуют менталитету англоязычного читателя; в) ограниченное использование описательного способа перевода, т. к. при большом количестве диалектизмов он значительно затрудняет чтение.

Перевод К. Хаммондом одного и того же слова текста-оригинала в разных контекстах разными соответствиями английского языка, с точки зрения авторов статьи, не всегда оправдан: вехть – besom, whisk, фартовый – lucky, dab-hands, блатнягя – lag, jailbird, неводник – seine-boat, seiner-fisher .

Переводчиком не передан индивидуальный язык и стиль В.П. Астафьева. Как представляется авторам, в переводе частично искажена основная идея произведения В.П. Астафьева. Рассказ «Уха на Боганиде» – многоплановое и сложное произведение, одной из ведущих тем которого является показ особенностей русских людей, их менталитета, связанного с «соборностью». «Соборность», стремление «жить миром», сообща, как специфическая черта русского национального характера, отмечалась еще в XIX в. славянофилами (братья Аксаковы, адмирал Шишков и др.), а также разрабатывалась в рамках т. н. «официальной народности» графом Уваровым, С.П. Хомяковым и др. (наряду с приверженностью к православию и терпеливостью). Именно это свойство русского человека позволило выжить полунищим «касьяшкам» около артельного рыбацкого котла, не пропасть после смерти матери и т. д. В переводе же снимается народно-разговорная основа произведения, насыщенность его диалектной лексикой, которая и показывает в русском тексте естественную, исконную основу быта и всего течения жизни героев рассказа.

Для англоязычного читателя в переводе К. Хаммонда герои предстают несколько излишне близкими к природному состоянию («естественный человек»), а их сознание (без опоры на национальные традиции) – упрощённым. При этом трудно представить себе более удачный принцип пословного перевода. Например, фонетические диалектизмы: такое явление, как шепелявость, передается смешением звуков – th-s, которое не соотносится напрямую с английскими территориальными диалектами и воспринимается как обычный дефект речи или неграмотность. Попытка выразить эту черту текста через явление английского языка позволила бы читателю предположить, что герои живут в определенной части Англии. Таким образом, адекватный перевод в данном случае невозможен. Такие тексты, очевидно, не должны переводиться дословно, здесь более уместен творческий или свободный перевод. Перевод К. Хаммонда подтверждает мысль, сформулированную в рамках американской этнолингвистики и известную как «гипотеза Сэпира – Уорфа»: полный перевод с одного языка на другой невозможен, т. к. язык не только передает особенности национального менталитета, особый взгляд народа на мир, отражает общественное бытие и социальную психологию, но во многом и определяет эти категории. Таким образом, языковой барьер в отдельных случаях является непреодолимым.