Дания Салимова - Время и пространство как категории текста: теория и опыт исследования (на материале поэзии М.И. Цветаевой и З.Н. Гиппиус)

Своеобразно применение слова век со вторым значением (эпоха, характеризующаяся какими-либо общественными событиями):

Отметим при этом, Цветаева, поэт, для которого время, эпоха были не «самыми близкими приятелями», далека от войны с ними. Поэт не вписывается в свое время, находится в конфликте, стремится уйти со «сцены времени», не столкнуться, но это не объявление войны. Вспомним, как Александр Блок писал:

Поэт, переживая мрачное будущее вместе с поколениями будущих людей, соучастником бытия которых он ощущает, век использует иногда как нечто жестокое, беспощадное:

Нужно отметить, что в этом значении в большинстве случаев употреблены однокоренные слова или синтаксически неразложимые конструкции:

Или:

В «Пещере»:

Или: в вечность упустил и др.

Корень -век- как интенсификатор использован в куплете из цикла «Стихи к Чехии»:

Корневой элемент, вставая в единый ритмический ряд с лабиализованным и взрывным [в] в трех строках, создает ощущение максимализации негативных чувств автора.

Нередкая для цветаевского текста игра слов, например, разные виды омонимов, применяется с использованием временных лексем:

Слово вечность, написанное с прописной буквы, – это величественное собственное имя. В стихотворении, посвященном Сергею Эфрону, еще в 1915 году Цветаева это слово писала с прописной буквы, слово как собственное имя:

В другом стихотворении это же слово в начале стихотворения, тоже перенасыщенного временными лексемами, ассоциируется с большим промежутком времени (1920):

Так, в конце стиха слово вечность опять возводится в ранг великого, это уже не определенный значительный отрезок времени, как в начале стихотворения. Перед нами великая субстанция, с которой поэт с самой юности может организовать диалог. Это слово становится излюбленным во многих стихах поэта:

В другом стихотворении (1919):

В «Земных приметах» несколько раз повторяется Вечной мужественности взмах!

Строки поэта, звучащие как приговор своему времени, сквозят неприятием временного, лживого настоящего момента, то есть век здесь синонимичен другим темпоральным лексемам:

Собственным именем часто выступает и самое «временное» слово: Время.

Слово встречается и в составе неразложимых конструкций («Генералам двенадцатого года»):

Причем здесь наблюдается и некая трансформация фразеологизма роковое время. Седые волосы поэт называет «беззакатного времени грозный мел» («Седые волосы»). Иногда эта лексема нарочито повторяется, например, в «Байрону», при этом куплеты обязательно имеют и другие временные лексемы, образуя оригинальный ряд метафор, иногда перерастающих в катахрезу:

В самом конкретном и прямом значении время встречается тоже крайне редко, например, в «Поэме конца»(уже в названии сильная временная маркировка), где уже в первых куплетах идет своего рода имитация стука часов как биение пульса:

Нельзя не заметить одну характерологическую черту использования автором лексем с временной семантикой. Абсолютное большинство таких слов (минута, час, день, год, век) употреблено не в значении конкретно какого-то промежутка времени, а в значении общеотвлеченном-философском. Говоря по-иному, и минута, и час, и день, и год для Цветаевой – это целая вечность, целая человеческая жизнь; уже в 1914 году она заявляет:

Или в другом (1916):

В цикле «Ахматовой» читаем: