Анатолий Чудинов - Политическая лингвистика

1. высокая частотность использования соответствующих модели метафор;

2. развернутость, т. е. использование в тексте метафор, относящихся к различным фреймам, слотам и концептам;

3. рассредоточенность, т. е. использование соответствующих метафор в различных частях текста;

4. использование соответствующих метафор в наиболее сильных позициях текста (заголовок, первая и последняя фразы текста в целом и – в меньшей степени – его структурно-композиционных частей, формулирование тезиса, шрифтовые выделения и др.);

5. использование не только стандартных, традиционных, но и ярких, индивидуально-авторских образов, привлекающих внимание читателей.

Необходимо подчеркнуть, что при выделении и анализе доминантных моделей следует учитывать широко используемый в когнитивистике принцип «семейного сходства». Иначе говоря, доминантная модель не обязательно обладает всеми названными выше признаками: какие-то из них могут отсутствовать или быть слабо выраженными, что вполне может компенсироваться яркостью остальных свойств. Так, в рассмотренной статье А. Лившица для педагогической метафоры очень яркими оказываются третий и четвертый признаки и менее показательными первый и второй, тогда как при анализе морбиальной метафоры наиболее заметны первый, второй и пятый признаки, в меньшей степени проявляется третий признак и в еще меньшей степени – четвертый.

Рассмотренный выше перечень «сильных позиций», способствующих максимальному привлечению внимания читателей к той или иной метафоре (заголовок и подзаголовки, первые и последние фразы текста или его композиционных частей, шрифтовые выделения), можно продолжить. В частности, к числу сильных позиций относится эпиграф как один из элементов интертекстуальности. Как известно, эпиграфы в текстах современных СМИ используются крайне редко, а поэтому метафора, заданная именно в эпиграфе, воспринимается как особенно яркая, привлекающая внимание читателя, который ждет ее развертывания в тексте. Примером может служить следующая статья Александра Минкина, опубликованная в газете «Московский комсомолец».

Необходимость цензуры

В честь 80-летия академика Сахарова НТВ посвятило ему передачу. После я спрашивал у всех знакомых:

– Как вы думаете, кто стал телегероем в день рождения Сахарова?

Те, кто передачу не видел, начинали гадать: Елена Боннэр, Горбачев… Услышав «Станкевич», изумленно таращили глаза. Кто ж мог подумать, что лжеца и взяточника пригласят вспоминать про совесть нации и рассуждать, что такое хорошо и что такое плохо. Ведущий Шустер гостю поддакивал, неудобных вопросов не задавал. Все очень вежливо, очень культурно, ни насилия, ни порнографии. Чего же лучше – лидер партии «Демократическая Россия» объясняет, что Сахаров – это наше все. В некотором смысле жрец говорит о божестве, в некотором смысле духовный наследник… Была потаскуха, а стала жрица. Жрица, Постум, и общается с богами.

На экране может возникнуть и Чикатило – будет очень культурно рассуждать о морали, о детской чистоте, о добре и духовности. Такие передачи очень нужны. Плохо становится только тем, кто знает, чтоиз себя представляет чикатило.

Рассматриваемая статья отличается также последовательной сменой доминантных моделей: в данном случае в каждой части статьи выделяются свои доминантные модели. Так, эпиграф задает доминантную модель первой части: героями современных

СМИ часто оказываются продажные люди (и даже опасные преступники), которых журналисты представляют аудитории в виде священнослужителей. Как известно, мысль о близости первой и второй древнейших профессий далеко не оригинальна, но автор, используя актуальный материал, хорошо знакомые читателям факты, удачные аллюзии и свежие образы, делает эту мысль более яркой. Отметим также в данном фрагменте особую роль антитезы (потаскуха – жрица; Сахаров – Станкевич; лжец и взяточник – совесть нации и др.)

Основой второй части рассматриваемой статьи стала концептуальная метафора: СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ – это ОТРАВА. Автор последовательно детализирует эту модель, снова используя хорошо известные факты и закономерности, подчеркивая, что вредные последствия могут быть сначала малозаметны. Показательно, что метафорический смысл текста обнаруживается далеко не сразу: возможно, человеку, начавшему читать этот раздел, лишь постепенно становится понятно, как проблема заболевания коров может быть связана с основной идеей публикации.

Фермеры Европы, наверное, очень радовались, когда открыли возможность кормить коров мукой из напрасно пропадавших овечьих костей. Сколько они на этом сэкономили, не знаю. Но теперь они потеряли все. Началось коровье бешенство. Мясо стало ядовитым. Человек получает неизлечимую болезнь мозга, умирает, поев привычную котлету, но – из коровы, которая ела овец. На вкус эту котлету не распознать. Инстинкт бессилен. Организм кое-как умеет очищаться от пищевых ядов. От радиации – нет. Ее не ощущаем, выводить ее организм не умеет.

Отравление телевидением человек ощущает. Признаки налицо. Но выводить эту отраву организм не умеет. Взрослые души болеют. Детские – сразу ломаются. Никому неизвестно, можно ли починить сломанную душу.

15, 20, 30 лет назад миллионы людей бессмысленно тратили жизнь в очередях. Часами стояли за колбасой, за водкой; месяцами отмечались за ковром, за гарнитуром. Теперь очередей нет. Люди часами, годами сидят у «ящика». В очереди тупели, злились. Глядя в «ящик», вплывают в идиотизм.

В этой части продолжается активное использование стилистических фигур, акцентирующих доминантную метафору. Вновь активно применяется антитеза: сэкономили – потеряли; организм умеет очищаться от пищевых ядов – от радиации не умеет; радиацию не ощущаем – отравление телевидением человек ощущает; бессмысленно тратили жизнь в очередях – теперь очередей нет. Постоянно используются лексические и морфемные повторы: отравление – отрава; тратили жизнь в очередях – теперь очередей нет – в очереди тупели. Обращает на себя внимание использование парцелляции, неполных и односоставных предложений.

В третьей части статьи ведущее место занимает метафорическая модель: СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ – это НАРКОТИК. И снова используются прежние приемы: сначала автор напоминает о хорошо известных читателям фактах, которые, казалось бы, не имеют прямого отношения к основной идее статьи, а затем начинается развертывание модели с использованием самых разнообразных фреймов. Все это позволяет выявить параллели между привычкой к просмотру телепередач и наркотической зависимостью, больше того, чрезвычайное бурное распространение наркомании связывается с экспансией электронных СМИ.