Анатолий Чудинов - Зарубежная политическая лингвистика

Как и в прессе Новой Зеландии, в австралийских газетах вступление в союз десяти новых членов рассматривалось как научная / исследовательская / учебная деятельность, где расширение являлось «катализатором для внезапного прогресса в экономических и стратегических мероприятиях» / «catalyst for sudden progress on economic and strategic challenges» и новой «главой» / a new «chapter» в европейской истории. Новые государства-участники сравнивались с элементами «сложной головоломки» / the «complex jigsaw» Евросоюза. Присутствовал и образ похода за покупками – расширенный Евросоюз был представлен в качестве «универсального магазина, где могут делать бизнес 25 разных экономик» / a «one-stop-shop for doing business in 25 diverse economies».

В отличие от дискурса Новой Зеландии, австралийские СМИ ярко выражено показывали расширение ЕС как выступление на сцене – изменение границ ЕС на восток и на юг было «драматичным» / «dramatic», риск инвестиций в центральных европейских странах был «драматически снижен» / «dramatically reduced», а мировая политическая география должна пройти «самое драматичное изменение контуров» / the «most dramatic redrawing» со времени падения Берлинской стены. Успех новых государств-участников зависел от того, как они «выступают в качестве ЕС по сравнению с тем, как они выступали вне союза» / how they «perform as EU members compared with the way they performed outside it». Некоторые новички, например, Эстония, были названы «выдающимися исполнителями» / an «outstanding performer» среди переходных экономик ЕС. Также становилась более важной «роль на международной сцене» / " role on the international scene» у Словакии. Новый, увеличенный Евросоюз иногда представлялся как импресарио шоу-бизнеса, который «продвигает идею более спокойного и более демократичного мира» / «promoting a more peaceful world… (as well as) a more democratic one».

В австралийских газетах также была представлена метафора, дополняющая метафору здоровья – метафора пробуждения ото сна. Расширение «разбудило» / «awoke» Евросоюз и подтолкнуло его к ряду политических, экономических и социальных изменений. Новые государства-участники «просыпались от глубокого советского сна»/ were « waking up from the big Soviet sleep». А устранение многих тарифов и барьеров для иностранных инвестиций в новых восточноевропейских странах " пробуждало интересы иностранных фирм» / was «awakening the interest of overseas firms».

В то время как доминантные метафоры персонификации были довольно конфликтными по своей сути, вторичные метафоры были более беспечными и дружелюбными. Метафоры, описывающие расширение как поход за покупками, игры, выступление на сцене и интеллектуальную и научную деятельность, значительно отличались от скандальных образов, сопровождаемых негативными коннотациями, которые были обнаружены в доминантных метафорах, описывающих расширение ЕС как клуб и семью. Однако вторичные метафоры, из-за их относительно низкой частотности в текстах новостей, не составляют значимого противовеса доминантным метафорам, следовательно, эти категоризации не противоречат образам серьезного противостояния, которые содержатся в доминантных метафорах. Тем не менее и те и другие метафоры составляют ключевую образность, изображающую Евросоюз как человека, совершающего повседневные поступки, что делает сложное политическое явление расширения ЕС легко узнаваемым и понятным.

В данной работе рассмотрен конкретный случай метафорической категоризации – концептуальная метафора персонификации в убеждающем дискурсе новостей. Анализ основывается на предположениях, что в дискурсе новостей «из-за рубежа» содержится большое количество лингвистических метафор и что концептуальные метафоры персонификации составляют значительную часть всего корпуса метафор, обнаруженных в текстах новостей. Соответственно, в данном исследовании было выделено несколько продуктивных кластеров поверхностных метафор, объединенных концептуальной метафорой персонификации, в австралийских и новозеландских новостях, освещающих расширение Евросоюза.

Дж. Лакофф и М. Джонсон отмечали, что «персонификация представляет собой общую категорию, охватывающую широкий круг метафор, каждая из которых основывается на специфическом свойстве человека или на способе его восприятия» [Lakoff, Johnson 2003: 34]. Что объединяет эти категоризации, так это то, что с их помощью мы можем понимать сложные феномены (включая явления внешней политики) «исходя из собственных мотиваций, целей, действий и свойств» [Lakoff, Johnson 2003: 34]. Концептуальная метафора персонификации описывала расширение Евросоюза, сложное и противоречивое событие для Европы в знакомых, «удобных» («user-friendly») терминах для международной аудитории вне союза. Метафора персонификации, будучи простой и узнаваемой, несет сильные контексту-ализированные эмоциональные коннотации и эффективно передает прагматический подтекст. Использованные в СМИ образы наций и международных организаций (в нашей работе Евросоюза) как «реальных людей», вовлеченных в различные, преимущественно конфликтные, отношения, выявляют схему связей между мировыми «соседями». В данном исследовании было отмечено, что расширяющийся Евросоюз четко описан в терминах человеческих сообществ – клуба и семьи. Их члены участвуют в сложных отношениях, активно взаимодействуют друг с другом, испытывают смешанные эмоции и имеют проблемы со здоровьем.

Использованные метафорические категоризации выявили конфликтные, драматические и негативные аспекты расширения, показав их через знакомые повседневные сценарии «клуба» и «семьи». Это было отмечено как на макро-, так и на микроуровне. Макроуровень – это уровень определения концепта: концепт клуба представляет объединение людей, основанное на выборочном членстве и общих интересах, открывающее свои двери лишь немногим избранным. В отличие от этого понятия семьи подразумевают безусловное и любезное принятие всех членов. Микроуровень конфликтной образности можно наблюдать в сценариях фреймов. И метафора РАСШИРЕНИЕ ЕС – ЭТО КЛУБ, и метафора РАСШИРЕНИЕ ЕС – ЭТО СЕМЬЯ безоговорочно разделяют старые и новые государства ЕС и дают им совершенно разные, противоположные роли. Например, старые государства-участники были описаны как родственники, которые старше, мудрее и богаче, а также как члены клуба, которые, пользуясь властью, могут допустить или не допустить в общий европейский дом более бедных и более молодых новых участников ЕС. 15 членов ЕС имели выбор приветствовать новичков любезно или прохладно, а новые страны всеми силами старались вступить в союз. 15 государств ЕС были показаны старыми и слабыми, а десять новых стран изображались молодыми и энергичными. Кроме того, фрейм «семья» вывел на первый план драматичные натянутые отношения, слабое здоровье и эмоциональный дискомфорт как старых, так и новых членов ЕС.