Тимур Радбиль - Основы изучения языкового менталитета: учебное пособие

II. Антропоцентризм субъективный.Данный аспект, или сторона антропоцентризма как фундаментального свойства языка, высвечивает тот факт, что язык не только «подверстан», так сказать, под человека вообще, под человечество или этнос как совокупного коллективного субъекта языка. Реально все свойства и категории языка «подверстаны» под индивидуального субъекта – под говорящего. Это, условно говоря, субъективный антропоцентризм языка, или просто – субъективность (в другой терминологии этот же комплекс свойств именуется эгоцентризмом языка).

Ю.С. Степанов пишет об этом: «… язык есть семиотическая система, основные референционные точки которой непосредственно соотнесены с говорящим индивидом». Это означает, что все аспекты языковой деятельности организуются Я говорящего, и все его черты определяются именно точкой зрения говорящего: «Субъективность в языке есть способность говорящего присваивать себе язык в процессе его применения, отражающаяся в самом языке в виде особой черты его устройства [выделено нами. – Т.Р.]» [Бенвенист 1974: 14]. Если сравнить язык с бесконечно большим и бесконечно глубоким художественным произведением, то это будет произведение, написанное не от 3-го, а от 1-го лица.

Э. Бенвенист в своей замечательной статье «О субъективности» пишет, что и вообще – язык возможен только потому, что каждый говорящий представляет себя в качестве субъекта, указывающего на самого себя как на Я в своей речи. В силу этого Я конституирует другое лицо, которое, будучи абсолютно внешним по отношению к моему «я», становится моим эхо, которому я говорю «ты». Полярность эта к тому же весьма своеобразна, она представляет собой особый тип противопоставления, не имеющий аналога нигде вне языка. Она не означает ни равенства, ни симметрии: «ego» занимает всегда трансцендентное положение по отношению к «tu», однако ни один из терминов немыслим без другого. Положение человека в языке неповторимо [Бенвенист 1974: 294–295].

Субъективность языка как особая черта языкового устройства выражается в том, что любой языковой акт организован в операционной среде действия так называемой координаты говорящего, предполагающей осуществление любого акта высказывания в параметрах Я – ЗДЕСЬ – СЕЙЧАС. Именно благодаря этой координате говорящий определяет, даже «назначает» значение основных дейктических показателей в высказывании – указательных местоимений и местоименных наречий. По словам Ю.Д. Апресяна, «…фигура говорящего является тем ориентиром, относительно которого в акте коммуникации ведется отсчет времени и пространства».

Понятие «координата говорящего» обязано своим появлением концепции «указательного поля», выдвинутой замечательным немецким психологам и лингвистом XX в. Карлом Бюлером (1889–1963). Согласно этой концепции язык как психологическое явление в его реальном применении представляет собой взаимодействие двух типов полей, соответствующих двум основным типам введения в рассмотрение какого-либо предмета: можно назвать его, а можно на него просто указать. Это символическое поле, единицами которого выступают «назывные» знаки (символы), и указательное поле, единицами которого выступают знаки – «указатели» (сигналы): прообразом таких «указателей» в человеческом опыте является обычный жест указания.

Специфика указательного поля заключается в том, что значение его элементов (это, здесь, сейчас и пр.) понимается исключительно из ситуации общения и не может быть воспринято независимо от нее: «То, к чему относятся «здесь» и «там», изменяется в зависимости от позиции говорящего точно так же, как с переменой роли отправителя и получателя «я» и «ты» перемещаются от одного речевого партнера к другому и обратно».

При этом в языке есть лишь одно-единственное указательное поле, которое задано только говорящим: «Тот, кто бодрствует и находится «в себе», тот ориентируется в наличной перспективной ситуации, а это в первую очередь значит, что все поступающие к нему чувственно воспринимаемые данные укладываются в некоторую последовательность – в координатную систему, исходным пунктом (Origo) которой является то, что обозначается словами «здесь», «сейчас», «я». Все эти три слова надо установить в фиксированной точке той координатной системы, которую мы собираемся описывать» [Бюлер 1993: 116].

Собственно лингвистическая суть понятия «координата говорящего», по словам Ю.С. Степанова, заключается в том, что «говорящий самим актом своего утверждения как «я», присваивая в момент речи имя «я», допускающее переменные референты, для обозначения себя и только себя, тем самым присваивает себе весь язык, накладывая на него координаты того времени, когда он говорит, того места, где он говорит, и заставляя слушающего принять эти координаты и сообразовываться с ними».

Это означает, что каждому высказыванию каждого человека в каждый момент времени «по умолчанию» предшествует некая «модальная рамка» – совокупность невербализованной информации, неявный, пресуппозитивный компонент семантики высказывания, который отражает эпистемическую или оценочную квалификацию говорящими отражаемого содержания (А. Вежбицкая, Ю.Д. Апресян и др.).

Так, два семантически и синтаксически идентичных высказывания мне холодно и ему холодно, оказывается, существенно отличаются модальными рамками, оценивающими степень достоверности сообщаемого: Мне холодно = [Я знаю точно, что] Мне холодно vs. Ему холодно = [Я могу предположить, что] Ему холодно [2] , так как моя информация о другом лице по определению не может быть столь же достоверной, как обо мне самом, из моих собственных ощущений.

Таким образом, «координата говорящего» выступает как обязательная модальная рамка для всех высказываний на естественном языке. Например, самое обычное высказывание Идет дождь реально, с учетом «координаты говорящего», означает что-то вроде: '[Я здесь сейчас говорю тебе, что] идет дождь'. В квадратных скобках эксплицирована модальная рамка, включающая «координату говорящего».

Введение понятия «координаты говорящего» дает Ю.Д. Апресяну возможность уточнить толкование некоторых важных для акта коммуникации «эгоцентрических слов» (Б. Рассел) – слов – «указателей», чье значение целиком и полностью определяется позицией говорящего.

Этот – 'находящийся в пространстве, где находится говорящий или где он в момент речи мыслит себя'. Тот – 'находящийся в пространстве, отличном от того, где находится говорящий или где он в момент речи мыслит себя'. (Эти два толкования распространяются, с незначительными модификациями, и на частицы вот и вон.) Здесь – 'в том месте, где находится говорящий или где он в момент речи мыслит себя'. Там – 'в месте, отличном от того места, где находится говорящий или где он в момент речи мыслит себя'. Сейчас – 'во время речи говорящего или в то время, в котором он мыслит себя'. Тогда – 'во время, отличное от времени речи говорящего или от того времени, в котором он мыслит себя'.