Наталья Александрович - Концептосфера художественного произведения и средства ее объективации в переводе. На материале романа Ф. С. Фицджеральда «Великий Гэтсби» и его переводов на русский язык

Художественный перевод как особый вид переводческой деятельности по праву отождествляют с «высоким искусством». Хотя теория перевода в наши дни является относительно разработанной, вопросы художественного перевода, как наименее поддающегося формализации, разработаны в ней слабее. В качестве основной сложности большинством исследователей (А.В. Федоров, Т. А. Казакова, Ю.П. Солодуб и др.) отмечается двойственность художественного перевода, которая связана, с одной стороны, с вторичной, воспроизводящей природой перевода, а с другой – с необходимостью создания текста, обладающего способностью эстетического и эмоционального воздействия. В отечественной науке проблемами художественного перевода занимались видные филологи Н.Я. Галь, М.Л. Гаспаров, К.И. Чуковский, А.В. Федоров, B.C. Виноградов и др., ими были предложены различные определения и модели перевода, но многие задачи по-прежнему находятся в стадии разработки. В рамках общей теории перевода решались следующие основные проблемы перевода художественного текста:

1) принципиальная переводимость текста;

2) перевод как интеллектуальная творческая деятельность, личность переводчика;

3) выбор единицы перевода;

4) основные критерии оценки перевода художественного произведения;

5) передача предметно-логического содержания, стилистических, образных аспектов значения и этнокультурной специфики оригинала.

При этом дискуссии вызывало само определение художественного перевода [60; 37], которое на практике чаще отождествлялось с понятием литературного перевода, выполненного с учетом общих стилистических норм переводящего языка. В настоящем исследовании, вслед за Т.А. Казаковой, под художественным переводом понимается «особый вид интеллектуальной деятельности, в процессе которой переводчик устанавливает информационное соответствие между языковыми единицами исходного и переводящего языков, позволяющее создать иноязычный аналог исходного художественного текста в виде вторичной знаковой системы, отвечающей литературно-коммуникативным требованиям и языковым привычкам общества на определенном историческом этапе» [60, 25]. Данное определение учитывает три взаимосвязанных направления художественного перевода: лингвистическое, информационное и психологическое. Каждое из них в разное время становилось основой оригинального подхода к переводу художественного текста, однако всеми признавалась лингвистическая доминанта.

Традиционно проблемы перевода решались на основе лингвистического подхода, разработанного А.В. Федоровым. В своих трудах А.В. Федоров выдвинул лингвистическую модель перевода, с учетом функциональных соответствий исходного и переводящего языков. Ученый обосновал категорию полноценности (адекватности) перевода как одного из критериев оценки его результатов: «Полноценность перевода означает исчерпывающую передачу смыслового содержания подлинника и полноценное функционально-стилистическое соответствие ему» [159, 173]. Таким образом, главным в переводе как результате деятельности переводчика исследователь считал сохранение единства формы и содержания оригинала.

Результаты более поздних психолингвистических экспериментов Р.Г. Джваршейшвили показали, что «при удачном художественном переводе речь идет о таком переносе содержания, который является лучшим выявлением этого содержания; адекватность достигается за счет совместного переноса содержания и формы, причем, само содержание указывает и стремится к соответствующей ему форме; при этом разные языки имеют для этого разные возможности – отсюда и расхождение между оригиналом и переводом, а также неприемлемость точных переводов» [48, 59]. Иначе говоря, полноценный («удачный») перевод невозможен без адекватной передачи формальной и содержательной сторон художественного текста, поскольку содержание само «диктует» адекватную форму его выражения.

Полемический подход к решению проблемы адекватности перевода был предложен М.Л. Гаспаровым в работе «Брюсов и буквализм» [38]. С античного времени в переводе художественного текста противостояли две тенденции – буквалистского перевода, стремящегося передать подлинник слово в слово (проявившуюся, например, в переводах Священного писания на все языки) и «вольного» перевода, стремящегося к передаче эмоционального и идейного содержания подлинника независимо от передачи его образов, стилистических фигур и отдельных слов. Анализируя обе тенденции применительно к греческим переводам В. Брюсова, М.Л. Гаспаров отмечает в них уход от точности смысла в ранних переводах к «буквализму» в более поздних. Оправдывая лингвистические и смысловые потери поздних редакций переводов, М.Л. Гаспаров объясняет их стремлением поэта подчеркнуть «чуждость и отдаленность» древнегреческой культуры от современной, что возможно было лишь перенеся лексические, грамматические и семантические черты греческого языка в русский. На основе анализа исследователь приходит к выводу, что оба вида перевода имеют право на существование «одновременно и на равных правах».

Современные исследователи Ю.П. Солодуб, Ф.Б. Альбрехт и А.Ю. Кузнецов выдвигают эстетическое воздействие на читателей в качестве основной функции художественного текста. Они считают фактор адекватности эстетического воздействия оригинала и перевода одним из важнейших критериев оценки художественного перевода. Транслатологи отмечают, что проблема соотнесения перевода художественного текста с его оригиналом, допустимая степень трансформации и оценка качества такого перевода постоянно находятся в центре внимания переводоведения. Конечным критерием адекватности в данном случае предлагается считать «не близость лингвистически проявленных смыслов и даже не общность речевых и поэтических приемов, а единство концептуального содержания и сопоставимость эстетического воздействия на читателя» [138, 279].

Однако если лингвистически проявленные смыслы и стилистические приемы поддаются анализу, то гораздо труднее корректно описать концептуальное содержание художественного текста и практически невозможно с достоверностью определить эстетическое воздействие произведения на читателя. Как справедливо замечает В.Н. Комисаров, «понятие „одинаковое воздействие“ представляется мало информативным. (…) Часто одинаковая реакция ИР (исходного рецептора – Н.А. ) и ПР (рецептора перевода – Н.А. ) принципиально невозможна, поскольку это люди иной эпохи, иного мировоззрения и т. п.» [73, 116]. Ю.П. Солодуб, Ф.Б. Альбрехт и А.Ю. Кузнецов считают, что «описать и представить эстетическое воздействие оригинального произведения и его перевода на читателей можно только с помощью комплексного анализа всех средств выражения многокомпонентной структуры их содержания» [138, 257].