Леонид Карасев - Гоголь в тексте

Раздражительность заставила Тентетникова обращать внимания на «все те мелочи », которые он прежде не замечал. В начале «Преступления и наказания» эта тема становится выделенной, особенно важной. Как говорит Раскольников по поводу своей слишком приметной шляпы: «Вот эдакая какая-нибудь глупость, какая-нибудь пошлейшая мелочь , весь замысел может испортить (…) Мелочи, мелочи главное!». Можно было бы и не сводить вместе «мелочи» Гоголя и Достоевского, если бы не подготавливающий или окружающий их фон, что и произвело «дух раздражительности» и в Раскольникове, и в Тентетникове. Раскольников стал обращать внимание на мелочи только тогда, когда задумал свое дело, продиктованное во многом его состоянием – нервами и раздражительностью.

В зародыше злодейского плана важным было само чувство, ощущение, которое испытал Раскольников, увидев старуху-процентщицу: «…с первого же взгляда, еще ничего не зная о ней особенного, почувствовал к ней непреодолимое отвращение ».

Нечто похожее мы видим и в настроении Тентентникова; калибр поменьше, но направление, суть настроения те же самые. Тентетников испытывал к своему начальнику, то есть к человеку, олицетворявшему для него несправедливость общественного устройства, « отвращение нервическое и хотел ему зла ». Он даже доискивался ссоры с ним «с каким-то особым наслаждением и в том преуспел». Похожим образом действует и Раскольников, когда оказывается в конторе и «скандализирует» тамошнюю обстановку: если вспомнить о его поведении, то нужно сказать, что действует он довольно грубо.

В наследовании текста нет жестких правил, поэтому «мелочи» из одного текста могут быть осмыслены иначе в тексте другом [128]. Здесь возможно даже варьирование, даже переворачивание того или иного мотива, но при сохранении самого этого мотива. У Гоголя «негодование против общества» завершает карьеру Тентетникова, у Достоевского, напротив, открывает «карьеру» Раскольникова. Дело даже не в сравнении деталей из двух взятых нами сочинений, а в статусе деталей исходного текста. В тексте исходном – какая-то деталь, упоминание, мелочь; в тексте же ему наследующем – то же самое, но уже выросшее в мотив, тему, сюжет. «Бунт» Тентетникова – незначительный эпизод в его биографии, для Раскольникова же этот бунт стал поворотным пунктом всей его жизни.

В первой главе второго тома гоголевской поэмы рассказывается про некое «филантропическое общество», целью которого было «доставить прочное счастие всему человечеству». В это «тайное общество» Тентетникова «затянули его два приятеля, принадлежавшие к классу огорченных людей, добрые люди, но которые, от частых тостов во имя науки, просвещения и будущих одолжений человечеству, сделались потом формальными пьяницами. Тентетников скоро спохватился и выбыл из этого круга.

Но общество успело уже запутаться в каких-то других действиях, даже не совсем приличных дворянину, так что потом завязались дела и с полицией».

И. Золотусский по этому поводу пишет: «Не рискнем утверждать, что Гоголь изобразил здесь кружок Петрашевского, но некоторые совпадения в составе участников и в программе «общества» и кружка налицо (…) Цель «общества» – доставить счастье всему человечеству» – цель учения Фурье. А именно этим учением был «опьянен» руководитель кружка Петрашевский, а одно время и Федор Михайлович Достоевский (…) Нельзя не учесть того, что второй том «Мертвых душ» создавался как раз в конце 1840 – начале 1850 годов, когда арест петрашевцев, а затем и суд над ними (1849) сделались предметом разговоров в обеих столицах» [129]. И. Золотусский не сравнивает Тентетникова с Раскольниковым, однако в нашем случае важно то, что сама тема возмущения персонажа против государственного устройства – общая. У Гоголя речь идет о целом «тайном обществе» – отсюда и соответствующий масштаб: забота обо всем человечестве. В романе Достоевского, где действует одиночка масштаб тоже присутствует, но все же поменьше. Из начала шестой главы: «Сто, тысячу добрых дел и начинаний, которые можно устроить и поправить на старухины деньги, обреченные в монастырь! Сотни, тысячи, может быть, существований, направленных на дорогу; десятки семейств, спасенных от нищеты, от разложения, от гибели, от разврата, от венерических больниц…». Сравнивая два этих описания, можно сказать, что юный, не определившийся пока еще в жизни Тететников мыслит в том же направлении, что и уже «дозревший» до настоящего дела Раскольников.

Если перебрать в уме всех заметных персонажей Гоголя и Достоевского, то – наряду с Чартковым – ближе всех друг к другу окажутся Тентетников и Раскольников. Ближе не в состоявшейся, прописанной судьбе, а в ее истоке, в начале, в самой возможности движения характера именно в эту сторону.

Конечно, не все одинаково в характерах Тентетникова и Раскольникова. Первый превратился в обленившегося помещика, второй – взял в руки топор. Обобщая ситуацию, можно сказать, что в герое «Преступления и наказания» есть именно развитие, переосмысление того, что деталями явилось в портрете персонажа из второго тома «Мертвых душ». И если это так, то и от Тентетникова в том числе – персонажа, в русской литературе не очень известного, – тянутся смысловые ниточки к знаменитому герою «Преступления и Наказания» – Родиону Романовичу Раскольникову.

Если сравнить между собой фамилии героя Достоевского и героя Гоголя, то в них также обнаруживается некоторое – хотя и условное – сходство. У Гоголя нет более фамилий, похожих на Тентетникова, у Достоевского – на Раскольникова. Обе фамилии четырехсложные, обе заканчиваются четырьмя одинаковыми буквами. Что же касается первой части фамилии, то здесь сходство имеет не буквенный (звуковой), а смысловой характер, хотя к звуку это и имеет определенное отношение.

Герой «Преступления и наказания» более всего связан с двумя вещами, ставшими его своего рода эмблемами. Это топор и колокольчик. Последний особенно важен, и если сравнивать его с другими значащими предметами (тот же топор, камень во дворе дома, «заклад» и др.), то по своей значимости он превзойдет их всех. Раскольников звонит в колокольчик особым образом, звонит многократно и громко («в колокольчик стал звонить мало не оборвал»), специально приходит после убийства, чтобы еще раз позвонить (звонил с особым болезненным наслаждением). Смысл «раскалывания» в данном случае может быть отнесен и к удару топором по голове (Раскольников тот, кто раскалывает), и к самому колокольчику, за которым проступают очертания церковного колокола, а вместе с ним и надежды на восстановление падшего человека [130]. Иначе говоря, звон – колокольчика или колокола – так или иначе прослушивается в фамилии героя «Преступления и наказания»; думая о Раскольникове, мы невольно слышим звук того самого колокольчика и ощущаем, хотя бы и на подсознательном уровне, смысл «раскалывания».