Александр Каревин - Русь нерусская (Как рождалась «рiдна мова»)

Опасаясь остаться со своим народом один на один, к независимости он не стремился. «Монсеньер» постоянно искал поддержки извне. Сначала в Праге, перед политиками которой всячески угодничал. (Одно время он даже доказывал, что закарпатские диалекты к чешскому языку ближе, чем к украинскому, и, значит, край должен быть в составе Чехословакии, а не Украины.) Когда выяснилось, что дни чехословацкого государства сочтены, Волошин откровенно переориентировался на гитлеровскую Германию (со спецслужбами которой, судя по всему, поддерживал контакты давно). «Монсеньор» настойчиво добивался установления над Подкарпатской Русью германского протектората. Однако Гитлер, заинтересованный в союзе с венгерским диктатором Хорти, предпочел «подарить» край последнему. Волошин же не нашел общего языка с венграми. И потому обратился в Бухарест. «Монсеньор» готов был отдать Закарпатье Румынии при одном условии: если его самого оставят во главе администрации. Но румыны не пошли на конфликт с Хорти.

И вот тогда (только тогда) волошинский режим провозгласил независимость Подкарпатской Руси, переименовав ее в Карпатскую Украину. Разумеется, это был фарс. Венгерская армия уже вторглась в Закарпатье. Противостоять ей не было никакой возможности. И «монсеньор», и «депутаты» сойма прекрасно понимали, что их «государство» просуществует не более нескольких часов. Так и случилось.

Что было дальше? Г-н Петров пишет, что после провозглашения Карпатской Украины Волошина «интернировали в Прагу». Это не совсем так. Объявив себя президентом, «монсеньор» тут же сбежал в Румынию. Оттуда перебрался в Югославию. Затем… в гитлеровскую Германию. Он мог уехать в любую страну, но предпочел служить «великому фюреру». Некоторое время Волошин пребывал в Берлине. Потом уехал в оккупированную нацистами Прагу. Никто его там не интернировал. «Монсеньор» работал в Украинском вольном университете (УВУ). Когда Германия напала на СССР, он обратился к Гитлеру с письмом, скромно предлагая себя на пост президента занятой немецкой армией Украины. Заодно советовал фюреру ликвидировать в Украине православную церковь и заменить ее католической (тайная мечта многих украинских «патриотов»). Но, как известно, у Гитлера были иные планы.

В большую политику «монсеньора» не вернули. Он продолжал работать в УВУ. Дослужился до должности ректора (что вряд ли было возможно без согласия оккупационных властей). Перед приходом Красной Армии мог выехать на Запад. Делать этого не стал. И здесь возникает очень интересный вопрос: «Почему?». Волошину было хорошо известно, что ожидает даже рядовых фашистских пособников. Он же был не рядовым. И тем не менее остался. В чем же причина этого явно самоубийственного решения?

Как ни крути, а трудно отделаться от мысли, что кроме Гитлера, «монсеньор» служил еще одному хозяину — спецслужбам СССР. Само по себе такое предположение не столь невероятно, как может показаться на первый взгляд. Известно, что с ГПУ—НКВД—МГБ сотрудничали многие деятели украинского движения (одно время даже такой вроде бы непримиримый враг большевиков, как Евгений Коновалец). В Подкарпатской Руси советская разведка еще до войны сплела густую сеть. В нее вполне мог попасть и Волошин.

Подтверждается эта версия деталями ареста «монсеньора». Первый раз СМЕРШ арестовал его почти сразу после взятия Праги советскими войсками. Но… после беседы Августина Волошина не только выпустили, но и отвезли на машине домой и даже выдали своеобразную «охранную грамоту», гарантировавшую от недоразумений с новыми властями. Что сказал «монсеньор» контрразведчикам? На кого сослался? Этого мы, вероятно, никогда не узнаем. Факт, однако, остается фактом: Волошина сразу освободили, что в то время случалось нечасто.

И все-таки через несколько дней его арестовали во второй раз. Местным смершевцам как раз хватило времени, чтобы связаться с Москвой и навести необходимые справки. Возможно, вербовавшие и курировавшие когда-то «монсеньора» чекисты оказались «врагами народа» (очень распространенный случай в сталинских органах безопасности). Может быть, спецслужбы просто решили избавиться от ставшего ненужным сексота. А может быть, имела место какая-то очередная тайная операция.

Арестованного отправили в Москву. Там он, согласно официальной версии, умер от паралича сердца. Как было на самом деле? Кто знает?

1. Болдижар М. М. Краю мій рідний. Науково-популярні нариси з історії Закарпаття. Ужгород, 1998.

2. Вегеш М. До питання про діятельність першого автономного уряду Подкарпатської Русі. (11—26 жовтня 1938 р.) // Науковий вісник Ужгородського університету. Серія Історія. Випуск 2. 1998.

3. Вегеш М. М., Запорожний В. Є. Карпатска Україна в 1938—1939 рр.: деякі аспекти соціально-економічного і політичного розвитку // Український історичний журнал. 1995. № 2.

4. Йосипенко В. Зимові сутінки червневих днів. Деякі подробиці перебування Августина Волошина в Лефортово // З архівів ВУЧК—ГПУ—НКВД—КГБ. 1994. № 1.

Нечуй-Левицький І. С. Сьогочасна часописна мова на Україні // Україна. 1907. № 1. С. 10—11.

Цит. по: Краснюк М. Религиозно-философские воззрения Сковороды // Вера и разум. 1901. № 16. С. 132.

Толочко П. П. Древняя Русь. Очерки социально-политической истории. К., 1987. С. 186.

Цит. по: Огієнко І. Українська літературна мова XVI-го ст. і український крехівський апостол. Варшава, 1930. Т. 1. С. 469.

Библиотека иностранных писателей о России. Т. 1. СПб., 1836. С. 20.

Архив историко-юридических сведений, относящихся до России. Кн. 2. М., 1855. С. 286.

Павлищев Н. И. Польская анархия при Яне Казимире и война за Украину. Т. 2. СПб., 1887. С. 286.

Кулиш П. А. Об отношении малороссийской словесности к общерусской (Эпилог к «Черной раде») // Куліш П. О. Твори. К., 1989. Т. 2. С. 459.

Цит. по: Флоринский Т. Малорусский язык и «украінсько-руський» литературный сепаратизм. СПб, 1900. С. 46.

Ульянов Н. И. Русское и великорусское // Этнографическое обозрение. 1996. № 6. С. 142.

Нечуй-Левицький І. С. Зібрання творів. К., 1968. Т. 10. С. 355.

Антонович М. Історія України. Прага, 1942. Т. 4. С. 9.

Гогоцкий С. С. Украйнофильство с его затеями о двухтекстовых учебниках. Почаев, 1881. С. 40.

Там же. С. 18.

Там же. С. 14.

Там же. С. 68—69.

Довбищенко Я. Михайло Драгоманов // Пам’яти Михайла Драгоманова. Х., 1920. С. 10.

Плевако М. Григорій Квітка-Основ’яненко // Наше минуле. 1918. № 2. С. 13.