Мария Колпакчи - Дружеские встречи с английским языком

— Спой мне одну последнюю песню, — прошептал он. — Я буду одинок, когда ты уйдешь.

So the Nightingale sang to the Oak-tree, and her voice was like water bubbling from a silver jar.

— И Соловушка запела для Дуба, и ее голос журчал как вода, льющаяся из серебряного кувшина.

Не [the little Swallow] was in love with the most beautiful Reed. He had met her early in the spring as he was flying down the river after a big yellow moth… (O. Wilde).

— Он [маленький Стриж] (по-английски — ласточка, но тут должна быть птичка мужского рода, иначе искажается мысль сказки) влюбился в прекраснейшую Тростинку. Он встретился с ней ранней весной, гоняясь вдоль реки за большим желтым мотыльком.

Для понимания причины, почему к некоторым предметам могут относиться местоимения heи she, нам надо снова вернуться к морякам, будь то военные моряки или моряки торгового флота, плавание которых в XVI и XVII веках было сопряжено с громадным риском.

И в те далекие времена и теперь Англия ввозила и ввозит большое количество всевозможных товаров, необходимых стране. Частные судовладельцы в интересах бизнеса зачастую отправляли в плавание суда со значительными техническими изъянами, притом дорого застрахованные на случай гибели. Кроме того, морякам, плававшим на каравеллах, ботах, парусниках, грозили бесчисленные опасности: штормы, нападения пиратов, скудность запасов пресной воды, повальные болезни из-за недоброкачественной пищи. Профессиональные моряки редко достигали старости, многоликая смерть уносила их в расцвете сил.

И вот когда матери, жены, друзья и подруги провожали в море опору семьи — матроса, они приносил нему немудреные сувениры — трубку, кисет, безделушку. Эти вещицы были для отплывающих в неизвестность символом всего самого дорогого на свете, были нерасторжимо связаны с тем, кто эту вещицу подарил. Трубка, подаренная невестой, была ему в пути мила, как сама девушка, и он говорил о ней в женском роде. Для другого матроса такая же трубка, но от друга, становилась прообразом этого друга и воспринималась как некий he. Так и повелось. Близкие сердцу или жизненно необходимые предметы, как, например, скрипка для скрипача, трость для хромого и т. д., в устах владельцев стали очеловечиваться, принимая любой род. Журналист, для которого пишущая машинка — не предмет, а. «незаменимое я», скажет про нее heили sheв зависимости от собственного пола.

My typewriter must be handy, he is my second self(журналист — мужчина).

Если врач, посетивший ребенка — женщина, ребенок скажет про оставленный врачом фонарик:

Daddy, the doctor telephoned and said she had left here her flashlight, she must be somewhere in the bedroom. — Папа, звонила доктор и сказала, что оставила у нас фонарик, он (в английском тексте «она») должен быть где-нибудь в спальне.

Русскому человеку надо пользоваться английскими местоимениями с оглядкой, чтобы сказать именно то, что он хочет сказать.

Например: Старый моряк принес больному мальчику белого щенка, и тот поцеловал его ( himили it?). Как это понимать? Обрадовавшись подарку, мальчик поцеловал гостя? Но от радости мальчик мог поцеловать и щенка. По-русски фраза, вырванная из контекста, допускает двойное толкование, а в английском местоимение сразу вносит ясность.

Приводим оба варианта:

The old sailor brought the sick boy a white puppy and the boy kissed him.

The old sailor brought the sick boy a white puppy and the boy kissed it.

Еще два примера:

The waitress served a bun smelling of kerosene and the colonel threw it out of the window.

— Официантка принесла булочку, пахнущую керосином, и полковник выбросил ее в окно (кого или что?).

Having noticed the young actress in a silvery fur coat which his wife was so keen to have, Igor couldn't take his eyes off it.

— Увидев актрису в серебристой шубке, о которой мечтала его жена, Игорь не мог оторвать от нее глаз (от актрисы или от шубки?).

Стоит забыть, что животное и предметы, как правило, заменяются местоимением it, и за окно вместо булочки могла вылететь официантка, а Игорь, который так хотел бы порадовать жену серебристой шубкой, засмотрелся на нарядную актрису.

Когда речь идет об отвлеченных понятиях, у английских прозаиков или поэтов есть возможность подчеркнуть жизнедеятельность и значимость данного понятия очень простым путем — удачным выбором местоимения.

В одном из номеров "Morning Star" мне встретилось слово peace в сопровождении неожиданного местоимения her.

Peace raised her voice. — Голос борьбы за мир зазвучал громче.

И читатели этой газеты благодаря местоимению herувидели глазами автора величественный символ Мира в образе Женщины, неустанно борющейся против войны.

Эту особенность английского языка передать в русском переводе, как правило, невозможно, так как у нас род имен существительных не меняется в зависимости от настроения и восприятия автора. Это предложение приходится перевести на русский без аллегорического подтекста-

Проследим, как три разных автора представляют себе смерть. Грозным чудовищем кажется смерть В. Ирвингу:

As I heard the waves rushing along the sides of the ship, and roaring in my very ear, it seemed as if Death were raging round this floating prison seeking for his prey.

— Неистовство волн, вздымающихся по обе стороны корабля, да проникающий в самые уши рев океана казались посланцами самой Смерти, бушующей вокруг этой плавучей тюрьмы и требующей добычи.

Американская поэтесса XIX века Э. Дикинсон тоже говорит о смерти в мужском роде (в английском народном эпосе это обычное явление), рисуя ее в облике джентльмена.

Символом бессмертия является книга ее стихов.

E.Dickinson

Э. Хемингуэй, рисуя смерть, идущую по городу, не очеловечивает ее образ. Говоря о смерти, он пользуется нейтральным местоимением it, из чего следует заключить, что ему, видевшему смерть во всех ее проявлениях, она представляется естественным и безликим деянием природы, как ночь, гроза, отлив, закат, увядание:

Death was not there. It must have gone around another street.

— Смерти там не оказалось. Она, видно, прошла окольным путем.

Спускаясь по вертикальному столбику первого ряда, мы подошли к местоимению множественного числа — we. Приятно сообщить, что " we" и «мы» практически равнозначны в обоих языках.

In his inaugural speech the Black mayor of the nation's third largest city [Thomas Bradley] said: "…here in Los Angeles we began today to build the kind of government that means what it says and says what it means" ("Daily World", 1973, July 3).

— В своей вступительной речи черный мэр [Томас Брэдли] третьего по величине города сказал: «Мы здесь, в Лос-Анжелесе, сегодня приступаем к созданию такой формы руководства, которое стремится к тому, что говорит, и говорит то, к чему стремится».