Илья Кукулин - Машины зашумевшего времени
- Название:Машины зашумевшего времени
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Новое литературное обозрение
- Год:2015
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4448-0245-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Илья Кукулин - Машины зашумевшего времени краткое содержание
Эта книга — попытка заново выстроить историю русского модернизма через историю монтажа. Развитие монтажа в культуре XX века получило мощный импульс после изобретения кинематографа и превращения его в модный вид искусства. Аналоги киномонтажа в 1920‐е годы сложились в других видах искусств — литературе, плакатной графике, театре. У разных авторов и в разные периоды он используется то как локальный прием, то как последовательный метод, то как целостная эстетика. В 1930–2000‐е годы монтажные методы неоднократно изменяли свои функции и семантику. Следя за тем, как они от десятилетия к десятилетию то становятся почти незаметными, то вновь используются в самых разных контекстах, можно увидеть принципиально новые сюжеты в развитии искусства конца XIX–XXI веков, от Стефана Малларме до интернетных коллажей, составленных из блоговых заметок и видеозаписей. Эта книга рассказывает о том, как монтаж сначала стал «стилем эпохи» 1920‐х годов в самых разных странах (СССР, Германия, США…), а после все больше оказывался нужен неподцензурной словесности и «альтернативным» направлениям в кино и визуальном искусстве. Среди героев книги — Дзига Вертов и Артем Веселый, Сергей Эйзенштейн и Александр Солженицын, Эль Лисицкий и Саша Соколов, Энди и Лана Вачовски и Павел Улитин.
Машины зашумевшего времени - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Не покупайте, пока не дождетесь нас».
И он пересек границу
и сказал другой стороне:
«У них больше оружия, не покупайте,
пока не дождетесь нас».
[…]
И два афганца оказались в Женеве,
Хотели выяснить, не продается ли оружие по дешевке,
Так как слышали, что некто должен разоружаться.
[417] Папа — Аброджио Акилле Ратти (1857–1939), папа Пий XI (с 1922 г.). В 1912–1918 гг. служил префектом Ватиканской библиотеки. Паунд встречался с ним примерно в эти годы. Маркони — маркиз Гульельмо Маркони (1874–1937), итальянский радиотехник и предприниматель, внес существенный вклад в развитие беспроволочного телеграфа. С 1914 г. — сенатор Италии, при Муссолини вступил в фашистскую партию, в 1930 г. был назначен главой Королевской академии Италии. Декстер С. Кимбалл (1865–1952) — американский инженер, автор книги «Принципы организации промышленности». Джимми Уокер — Джеймс Джон Уокер (1881–1946), мэр Нью-Йорка, ирландец-католик по происхождению. В 1932 г. ушел в отставку по требованию новоизбранного президента Ф. Д. Рузвельта, который обвинил мэра во взяточничестве. Жил несколько лет в Европе, пока не миновала опасность открытия уголовного дела против него.)
Паунда невозможно считать участником движения ЭППИ в том же смысле, в каком ими были Дж. Дос Пассос или Вс. Вишневский, при всем различии между ними, так как тексты Паунда намного сложнее, чем у остальных участников ЭППИ. Тем не менее «Одиннадцать новых Cantos» довольно заметно перекликаются с тогдашними произведениями авторов ЭППИ сразу по многим признакам.
«Эпическая глобализация» была характерна для всего направления ЭППИ, вплоть до его последнего представителя — Александра Солженицына.
Слова «эпос» и «эпическое» в 1920–1930-е годы и в советской критике, и в европейской левой эстетике использовались в двух разных значениях, которые первоначально были близки, но со временем все более расходились. Одновременно с авангардными теориями Ланиа, Пискатора, Брехта и Дёблина в СССР появились призывы создать «новый эпос» как историческую мифологию «победившего класса». Историю этого советского понимания слова «эпос» исследовал Константин Богданов. «О необходимости „большого эпоса“ в пролетарской литературе рассуждал, в частности, А. Луначарский, приветствуя в 1924 году на страницах журнала „Октябрь“… появление больших поэм Александра Жарова и Ивана Доронина. […] Единомышленники Луначарского и Безыменского, группировавшиеся вокруг журнала „Октябрь“, настаивают на жанровых и поэтических достоинствах эпоса, не имеющего себе равных в литературе по объективности, широте замысла и величественности» [418] Богданов К. Наука в эпическую эпоху: классика фольклора, классическая филология и классовая солидарность // Новое литературное обозрение. 2006. № 78. С. 86–124.
.
В советском, как и в левом западноевропейском контексте слово «эпос» обозначало искусство антиперсоналистическое, не центрированное вокруг фигур одного или нескольких главных героев. В обоих случаях «эпос» понимался как реакция на исторические катаклизмы, которые требовали для своего понимания новой организации нарратива.
Но советское понимание эпоса было антиавангардистским и антианалитическим. Для Брехта и Дёблина архаическая мифология была материалом , требующим при использовании критического взгляда. Для советских «эпиков», включая таких изощренных философов культуры, как живший тогда (в 1933–1945 годах) в СССР Георг Лукач и его младший друг Михаил Лифшиц, современная действительность, возрождавшая на новом уровне черты архаического общества, была местом буквального сотворения новой мифологии [419] Там же.
.
Это второе понимание слова «эпос» было необходимо не для преобразования модернистской эстетики, а для ее вытеснения из советской культуры. Попутно «советская эпичность» заслонила модернистскую концепцию новой эпичности, которая в СССР была усвоена лучше всего в фотографических экспериментах по созданию монтажных серий, документирующих повседневную жизнь «обычного» человека. Двойственности значения слово «эпос» не учитывает А. Фоменко: он полагает, что «концепция „нового эпоса“» в советском искусстве может быть интерпретирована в контексте или авангарда, или соцреализма [420] Фоменко А. Указ. соч. С. 233.
. Однако в действительности, по-видимому, «эпичностей» в тогдашнем искусстве было несколько.
Полифоническое: предыстория
Гриффит называл свой фильм «Нетерпимость» «кинематографической фугой», чтобы подчеркнуть его аналогии с жанром полифонической музыки, в котором несколько голосов повторяют тему, часто варьируя ее.
В русской культуре первым «музыкальные» метафоры к монтажу применил, по-видимому, Дзига Вертов. В 1928 году он писал о своем фильме «Шестая часть мира», что в нем «…надписи как бы вынесены за скобки картины и выделены в контрапунктически построенную слово-радио-тему» [421] Вертов Д. «Человек с киноаппаратом» // Вертов Д. Статьи. Дневники. Замыслы / Под ред. С. Дробашенко. М.: Искусство, 1966. С. 108 (первая публикация). Несмотря на то что тексты Вертова с «музыкальными» объяснениями принципов его монтажа остались неопубликованными, по‐видимому, Вертов использовал подобную метафорику в устных публичных выступлениях и тем самым мог сделать ее известной в профессиональных кругах.
, тогда же написал заявку на сценарий «Человека с киноаппаратом», где охарактеризовал будущий фильм как «зрительную симфонию» [422] Вертов Д. «Человек с киноаппаратом» (Зрительная симфония) // Вертов Д. Статьи. Дневники. Замыслы. С. 277 (первая публикация).
. Вспоминая в 1929 году свою работу предшествующего десятилетия, он писал: «Большинство „киноглазовских“ [423] Здесь «Киноглазом» Вертов называет группу своих сотрудников и единомышленников.
фильмов строилось либо как симфония труда, либо как симфония всей Советской страны, либо как симфония отдельного города» [424] Вертов Д. Статьи. Дневники. Замыслы. С. 121.
. В 1930 году Вертов снял первый свой звуковой фильм — как и прежние, документальный — с программным названием «Энтузиазм: симфония Донбасса». О музыкальных метафорах, введенных Дёблином в работе «Структура эпического произведения», уже сказано.
Чуть позже, в 1930-х, метафору полифонии, как уже сказано, для объяснения монтажа использовал Иеремей Иоффе — возможно, с оглядкой на вертовскую «Симфонию Донбасса».
Современный киновед Н. И. Клейман обращает внимание на структурное сходство монтажных принципов Эйзенштейна и многоголосия в музыке. Режиссер испытал прямое влияние работы Альберта Швейцера о музыкальной эстетике Баха [425] Клейман Н. И. Пафос Эйзенштейна // Эйзенштейн С. Неравнодушная природа. Т. 1. Чувство фильма. С. 11–15. Книгу Швейцера, изданную по‐французски в 1905 г. (немецкое, расширенное издание — 1908, впоследствии многократно переиздавалась), Эйзенштейн читал в оригинале: она была переведена на русский уже после смерти Эйзенштейна и издана в 1965 г. См. также недавнее издание: Швейцер А. Иоганн Себастьян Бах / Пер. с нем. М. Друскина, Я. Друскина, Х. Стрекаловской. М.: Классика-XXI, 2011.
.
Интервал:
Закладка: