Карл Левитин - Геометрическая рапсодия

Вообще же, хотя математическое начало, несомненно, весьма сильно в гравюрах Эсхера (именно поэтому художественные критики долго не признавали его), они все-таки изображают не мир формул, а красоту мира.

"Чарльз Сноу отметил поистине странный факт, что искусство XX века так мало усвоило достижения науки XX века. Это наблюдение дало ему еще одно доказательство того, что наша цивилизация распалась на две различных культуры, — пишет в одной из журнальных рецензий на только что вышедший альбом М. К. Эсхера известный коллекционер эсхеровских гравюр Корнелиус Ван Шаак Рузвельт, который в 1973 году передал свою самую полную в мире коллекцию в дар Вашингтонской Национальной галерее искусств, создавшей центр по изучению творчества художников XX века. — Так же, как ранее Леонардо да Винчи, Эсхер своим особым способом пытается уменьшить этот разрыв, и в этом, вероятно, главная причина его популярности не только среди молодых, но также и среди вполне уже зрелых ученых и инженеров. И когда критик с раздражением заявляет, что он ни во что не ставит Эсхера, ему можно напомнить подпись под одной забавной карикатурой: "Они все идут туда! Надо бы и мне поторопиться, поскольку я их лидер".

"Книга Б. Эрнста об известном голландском графике М. К. Эсхере представляет большой интерес не только для математиков и физиков, но и для широкого читателя. Автор книги, будучи сам математиком, очень ясно и убедительно комментирует и разъясняет для неспециалистов иногда довольно сложный смысл и задачи той или иной гравюры Эсхера. Творчество этого художника действительно необычно и требует таких дополнительных толкований, в отличие от обычных произведений графиков-пейзажистов или жанристов, не ставящих перед собой никаких других, сверх общепринятых, изобразительных задач.

Эсхер стоит особняком среди своих западноевропейских собратий. Его творчество глубоко отлично по своему существу от произведений сюрреалистов, с которыми, казалось бы, оно имеет некоторое внешнее сходство. Однако интеллектуальный склад гравюр Эсхера коренным образом противоположен алогичным творениям сюрреалистов. Эсхера всегда раздражало полное отсутствие логики и связи с реальностью в их произведениях, принципиальная неразрешимость их так называемых "загадок". У Эсхера, если загадки зрителю и ставятся, то только для того, чтобы продемонстрировать логические методы их разрешения. Он как бы призывает нас восхититься сложностью путей построения действительной жизни, так как показывает не только конечный результат, но и те законы, при помощи которых он достигнут. Отсюда бесконечная тщательность и детальность его гравюр, их глубокая продуманность. Работы Эсхера носят характер исследований, он делает гравюры, чтобы сообщить о своих открытиях, о своих решениях тех или иных интеллектуальных проблем, связанных с изображением трехмерного пространства на двумерной плоскости. Он критически изучает законы классической перспективы и экспериментирует с неевклидовой геометрией Лобачевского. Эсхер занимается изучением структуры пространства как в реальных пейзажах, так и в математических фигурах, например кристаллах, а также структурой плоскостей, главным образом при сложных орнаментальных построениях, и, наконец, отношениями между пространством и плоскостью в изобразительном искусстве. Любопытны его гравюры, изображающие на плоскости листа и при этом очень убедительно — невозможные в реальном пространстве архитектурные сооружения и другие виды оптических иллюзий. Гораздо более "странными" кажутся как раз его безукоризненные и совершенно точные с научной точки зрения фиксации отражений комнаты и его самого на сферических выпуклых и вогнутых поверхностях.

Очень скромный в личной жизни, никогда не гонявшийся за легким успехом и популярностью, Эсхер тем не менее стал широко известен уже в 1950-х годах, а в 1965-м французский художник Альбер Флокон восторженно писал о его "удивительных открытиях, когда оказывается, что такие, казалось бы, незыблемые понятия, как верх и низ, близкое и далекое, правое и левое, могут меняться местами. Он показывает совершенно новые отношения между точками, поверхностями и пространством, между причиной и следствием, возникающими в его гравюрах, хотя и странными, но, по-видимому, вполне возможными, мирами". При этом Эсхер всегда старается использовать вполне реальные и конкретные мотивы — птиц, рыб, пресмыкающихся или людей.

На большой ретроспективной выставке Эсхера, устроенной к его семидесятилетию в 1968 году, посещаемость не уступала выставке Рембрандта. Его гравюры часто служили иллюстрациями для научно-популярных статей и трудов по математике, физике, кристаллографии. Имя его часто встречалось в научно-популярных изданиях и у нас в СССР.

"Эсхера никогда не покидало чувство восхищения перед бесконечной способностью жизни творить красоту", — пишет Бруно Эрнст. Виртуозное владение графическими техниками (в том числе гравюрой на дереве, литографией, меццотинто, линогравюрой) позволило ему создавать не только головоломные листы сложнейших орнаментальных замыслов, но одновременно творить такие красивые вещи, как, например, линогравюра "Рябь на воде", где отражения деревьев перебиваются расходящимися от начинающегося дождя кругами. Хороши и ранние пейзажи, особенно ночные, итальянских городков и скалистых гор. Математический аспект все же доминирует у Эсхера, что, впрочем, не умаляет его профессиональных достоинств.

Доктор искусствоведения Е. Некрасова".

Да, это так — математический аспект доминирует в работах Эсхера. "Волшебное зеркало..." рассказывает об этом убедительно и наглядно. Отчетливо просматривается путь мысли художника, если взглянуть на серию эскизов к гравюре "Картинная галерея". Точно так же становится ясной и внутренняя суть эсхеровской работы "Рыбы и чешуйки", стоит лишь внимательно изучить приводимые Бруно Эрнстом чертежи.

Но вот придет ли на ум самостоятельно, без подсказки автора, что математическая структура "Картинной галереи" представляет собой зеркальное отражение той "сетки", на которой построены "Рыбы и чешуйки"? И так ли уж очевидно, что "Дом из лестниц" построен с помощью чисто геометрического преобразования вертикальных и горизонтальных линий на поверхности цилиндра, как показано на рисунках? И логарифмические спирали, организующие гравюру "Путь жизни. II", тоже едва ли сами по себе стали видны неискушенному взгляду, если бы математик не програнил их своим все на свете обнажающим пером.

Но всего, пожалуй, "математичнее" серьезные игры художника с бесконечностью и с ее интерпретацией в различных геометрических построениях.