Кирилл Привалов - Яды: полная история: от мышьяка до «Новичка»

И в самом деле: гугеноты Франциск и Одет де Колиньи, братья адмирала, были отравлены агентами Медичи. А когда ставшее легитимным королевское оружие яда давало осечку, в ход у власти, действующей тайными мерами, вступали аркебуза и меч. Генрих Наваррский, посчитавший, что «Париж стоит мессы» и поэтому ставший королем Франции Генрихом IV, помнил о клане итальянских отравителей. Не желая лишний раз рисковать, сам варил себе крутые яйца и лично ходил к Сене за водой. Чтобы как-то припугнуть отравителей с голубой кровью, «добрый король Анри» учредил тайный суд для дворянства по делам об алхимии, черной магии и отравлений… Впрочем, это вовсе не спасло короля от двух ударов обыкновенным, не отравленным, кинжалом фанатика Франсуа Равальяка.

Не устаю заклинать Всевышнего. Бог мой, если бы человечество расходовало серое вещество талантливых людей не на изобретение новых средств отравления, а на творчество, созидание, изобретательство! А тут – крохотные отравленные иголки, кусающие не больнее комара. А тут – ядовитые спреи, распыляемые из свернутой в рулон газеты. А тут – убивающие сигареты, письма, цветы, чайники, телефонные трубки… Кстати, о телефонных трубках. Так уж получилось, что по касательной я имел отношение к главному герою печальной истории об отравленном телефоне.

Мой коллега (журналист по университетскому образованию) Иван Кивелиди оказался даровитым бизнесменом. Точнее, он попал в нужное время на нужное место. Как утверждал Талейран, для того чтобы иметь много денег, не надо иметь много ума, а надо не иметь брезгливости.

Понтийский грек родом из Сухуми, Иван Харлампиевич Кивелиди в перестройку и в «лихие девностые» перепробовал много ремесел и профессий, пока не стал московским банкиром. Горбачевская перестройка энергичным людям подула в паруса, Иван Харлампиевич был в их числе. Меня с ним, харизматичным, прозванным «последним романтиком бизнеса», свела работа в редакции газеты «Век», делового издания, учрежденного на деньги Кивелиди группой предприимчивых журналистов. А помимо этого он создал Союз объединенных кооперативов СССР, позднее преобразованный в Лигу кооператоров и предпринимателей России (с ней я тоже сотрудничал), возглавлял «Росбизнесбанк», множество крупных коммерческих фирм, не говоря уже об общественном объединении «Круглый стол бизнеса России», что давало ему возможность влиять на курс правительства и общаться с президентом Ельциным.

Но, как показывали мои многолетние наблюдения, больше бизнеса Кивелиди интересовали другие, более «марафетные», вещи. Так, в начале девяностых у него появился первый в Москве представительский мерседес, потом Кивелиди пересел на роскошный кадиллак. Практически каждый вечер он играл в казино. С деньгами, пришедшими быстро, расставался легко, это его, в конце концов, и подвело. Он стал давать партнерам кредиты без убедительных гарантий и достойного обеспечения, только под честное слово – без проверки службой безопасности банка. Казалось бы, без него, обаятельного, остроумного, медиатического, обойтись в ельцинской Москве никак было нельзя, и тут случилось непоправимое.

1 августа 1995 года Кивелиди стало плохо в его кабинете в штаб-квартире «Росбизнесбанка» на Конном, 10. Ивана Харлампиевича положили на диван, он успел только сказать: «Ну все, ребята, конец. Какое синее небо!» и впал в кому… Скорая помощь забрала Кивелиди из банка с вердиктом: «Имел психотравмирующую ситуацию на работе», дескать, бизнесмен пострадал в итоге эмоционального делового совещания. Финансиста госпитализировали в отделении реанимации Центральной клинической больницы. У Кивелиди случались ранее почечные приступы, и врачи с чистой совестью вынесли вердикт: «обострение почечнокаменной болезни» и «обширный инсульт». Однако через сутки с похожими симптомами в больницу была доставлена секретарь бизнесмена Зара Исмаилова, которой фельдшер поставил весьма своеобразный диагноз»: «эпилептический статус»… Но следствие все равно закрутилось по новому сценарию. Тем более что Зара, умершая 2 августа, успела сообщить перед смертью: «Со мной произошло то же, что и с шефом».

Сам Кивелиди, не приходя в сознание, скончался двумя днями позже. И тут с симптомами сильного отравления за медицинской помощью обратились сотрудники милиции, которые проводили обыск в кабинете банкира. Двое из них не выжили. Еще через полтора месяца скончался патологоанатом, вскрывавший тело Кивелиди… 6 августа московская прокуратура возбудила уголовное дело – по признакам отравления «неизвестным ядом», «предположительно, солями кадмия [52] Кадмий – ковкий, тягучий металл серебристо-белого цвета; он и многие его соединения ядовиты в больших концентрациях, особенно опасным считается вдыхание паров его оксида (CdO); кумулятивный яд, накапливающийся в организме, является канцерогеном. ». Отравление кадмием заподозрили родственники и коллеги Кивелиди. Но информация о кадмии не подтвердилась.

Стало понятно, что «следаки» имели дело с сильнейшим, ранее не используемым ядом, судмедэксперты уклончиво назвали его «неизвестным веществом». И, согласно материалам дела, первым и одним из основных показателей его воздействия стало «снижение уровня холинэстеразы в крови». Холинэстераза – жизненно важный фермент, который участвует в передаче нервных импульсов. При отсутствии свободной холинэстеразы в организме наступает практически полный паралич всех основных функций жизнедеятельности… Кто из нас тогда, в «лихие девяностые», мог бы подумать, что термин «холинэстераза» вскоре прочно войдет в наш тезаурус в связи с банализацией «Новичка»?

Однако где он, этот убойный яд, был в кабинете Кивелиди размещен, как спрятан? Сопоставляя факты, сыщики определили, что отравляющее вещество было нанесено на… слуховое отверстие телефонной трубки! Бизнесмен получал минидозу яда каждый раз, когда брал телефон: вибрирующая мембрана распространяла частицы вредоносного вещества, которые постепенно – все в большем количестве – проникали через поры в коже в организм Кивелиди. Бизнесмен к тому же надышался парами высокотоксичного фосфорорганического вещества, когда говорил по телефону, а его секретарь отравилась, стирая с аппарата пыль.

Уж не о таком ли яде заявлял адвокат Михаил Трепашкин, экс-офицер ФСБ, осужденный в 2004 году за разглашение гостайны? В одном из своих писем из колонии в Нижнем Тагиле он писал: «Эти яды не оставляют следов в организме. Чаще всего врачи при вскрытии тел отравленных констатируют сердечную недостаточность. Яд обычно наносится аэрозолем или кисточкой на руль и дверные ручки автомобиля, в месте, где работает кондиционер, на телефонные трубки и т. д.». По утверждению Трепашкина, в арсенале спецслужб имеется, по меньшей мере, десять видов ядов различного действия – через дыхательные пути, кожу рук, слизистую глаз.