Оксана Богдашевская - Энциклопедия женского здоровья. Контрацепция без последствий

Чуть позже я расскажу об исследованиях эффективности и безопасности спермицидов, но при написании этой части споткнулась о необходимость объяснить, что такое клеточные культуры вообще и «HeLa» в частности. Быстрое гугление привело меня на сайт biomolecula.ru 5.

Стало понятно, что по-быстрому я ничего не расскажу, потому что история оказалась крайне увлекательной.

1 февраля 1951 года чернокожая американка Генриетта Лакс (Henrietta Lacks) обратилась в госпиталь Дж. Хопкинса с жалобами на странные вагинальные выделения. Диагноз не представлял большой сложности – рак шейки матки. 31 год, пятеро детей. Операция, лучевая терапия, через 8 месяцев Генриетта умерла.

Это было бы просто одной смертью, но кусочек ее шейки (биоптат) попал на анализ Джорджу Хею (George Otto Gey) – руководителю лаборатории исследования клеток тканей в госпитале Хопкинса. В те годы только начинались исследования по культивированию клеток вне организма. Культуры тканей быстро погибали, пережив всего несколько этапов клеточного деления.

Клетки линии HeLa (Henrietta Lacks) размножались вдвое быстрее клеток из нормальных тканей. Такого прежде не происходило ни с какими другими клетками in vitro. Кроме того, трансформация сделала эти клетки бессмертными – у них отключилась программа подавления роста после определенного количества делений.

Сегодня HeLa – самая известная шаблонная клеточная линия, имитирующая упрощенного «человека» в лабораторных исследованиях. Клетки HeLa неприхотливы, могут бесконечно делиться, десятки лет храниться в морозилке или консервироваться. Универсальный набор рецепторов позволяет использовать их для любых исследований.

Когда обнаружилось, что клетки HeLa способны пережить даже пересылку по почте, ученый разослал их своим коллегам по всей стране. Спрос на клетки HeLa растиражировал их в лабораториях по всему миру. В декабре 1960 года клетки HeLa полетели в космос в советском спутнике и выжили!

Джонас Солк тестировал на линии HeLa первую вакцину против полиомиелита. В доказательство надежности своего лекарства вколол вакцину себе, своей жене и троим детям.

После смерти Генриетты Лакс клетки ее опухоли постоянно использовались для исследования рака, СПИДа, изучения воздействия радиации и токсичных веществ, составления генетических карт и искусственного оплодотворения. Ирония судьбы: Генриетта умерла именно в тот день, когда Джордж Хей выступал перед телекамерами, держа в руках пробирку с ее клетками.

Долгое время было страшной тайной, кому принадлежал исходный биоматериал линии HeLa. Генриетта была черной, во времена расовой сегрегации немыслимо было даже озвучивать, что клетки чернокожей женщины произвели революцию в мире молекулярной биологии. Никаких согласий в то время не брали, никаких денег наследники Генриетты не получили до сих пор. За 66 лет исследований озолотился лишь институт Дж. Хопкинса – произведено более 20 тонн клеток линии HeLa.

Тайна раскрылась в 1970 году. Клетки HeLa оказались страшно агрессивными. Множество клеточных культур, происходящих из других типов тканей, оказались зараженными более живучими клетками HeLa. Оказалось, что HeLa могут перемещаться с частицами пыли в воздухе или на недостаточно тщательно вымытых руках и приживаться в культурах других клеток. Это вызвало большой скандал. Пришлось искать родственников и с помощью генетических исследований отделять HeLa от плевел.

Эта история полна боли и несправедливости. Если вы любите читать, ищите книгу Ребекки Склут «Бессмертная жизнь Генриетты Лакс», написанную с помощью младшей дочери Генриетты. Я предпочитаю книги – прочитала ее за пару дней. Если больше нравится смотреть, вам к экранизации Джона Вульфа для НВО (2017 год).

Бессмертие клеток линии HeLa связывают с ВПЧ-18. Инфекция вызывала триплоидию – образование трех копий хромосом вместо обычной пары и расщепление некоторых из них на фрагменты. В клетках HeLa запредельная активность регуляторов клеточного роста и синтеза многих белков (случайно!) создала уникальную скорость роста и устойчивость генома. Есть даже завиральная теория о том, что HeLa – новая, искусственно созданная жизнь на нашей планете.

Негормональная контрацепция не блещет разнообразием, поэтому спермициды нельзя сбрасывать со счетов. Тем более что Фарматекс (бензалкония хлорид) не так уж и плох.

В сравнительном исследовании in vitro (то есть в лаборатории) он бьет ноноксинол как лежачего. Задача спермицида – обездвижить и разрушить акросому сперматозоида. Акросома – это такая верхушка головки сперматозоида. Чтобы пролезть внутрь яйцеклетки, надо пробурить дырочку с помощью ферментов. Вот за это и отвечает акросома. Нет акросом – сперматозоиды будут биться о лучистый венец яйцеклетки как дурачки, но внутрь не пролезут.

В условиях in vitro сравнили два спермицида: бензалкония хлорид (Фарматекс) и ноноксинол-9 (Патентекс) 6. Оба вещества вызвали выраженное снижение жизнеспособности человеческих сперматозоидов и полное их обездвиживание немедленно после контакта.

Однако есть маленькая, но важная деталь. Бензалкония хлорид (Фарматекс) обеспечивает существенное сокращение количества акросом сразу после воздействия препарата и полное их исчезновение через 20 минут. Наш старый друг ноноксинол-9 тоже снижает количество акросом, но только через 20 минут от начала воздействия, и даже тогда приблизительно у 10 % сперматозоидов акросомы все еще оставались неповрежденными.

Переносимость спермицидов тоже оценивали in vitro. Я недаром рассказывала грустную ковбойскую историю про бессмертные клетки линии HeLa. Именно на этой клеточной культуре изучали, насколько любо будет влагалищу контактировать со спермицидами.

Надо признать, при проведении теста жизнеспособность клеток линии HeLa пошатнулась, а ноноксинол-9 оказался намного более ядовитым и вызвал отслоение клеток немедленно после воздействия – это явный признак клеточной смерти.

Фарматекс в исследованиях в пробирке выглядит и добрее, и эффективнее. Попробуем разбираться с эффективностью Бензалкония хлорида (Фарматекс), который у нас вполне применим (в РФ ноноксинол покинул рынок).

Самый крупный обзор данных о клинической эффективности различных лекарственных форм Фарматекс (таблетки, свечи, крем, тампоны) – это Marmor 2001 года 7. Староват, конечно, но и сам Фарматекс давно не мальчик. В обзор вошли 15 европейских клинических исследований с участием 3037 женщин на протяжении 32 218 циклов. Результаты весьма впечатляющи – индекс Перля составляет 1,2 при правильном использовании препарата и 2,4 – при обычном использовании. Глаза не верят после 18–28 у Trussell J.