Штефан Швайгер - COVID-19: 33 вопроса и ответа о коронавирусе

Правда, распространение MERS ограничилось главным образом Аравийским полуостровом. Всего им заразилось 2500 человек, каждый третий из которых умер. Один смертельный случай был и в Германии. 29 января 2020 г. Немецкий центр исследований инфекционных заболеваний сообщил, что возобновлены работы по поиску методов лечения MERS , т. к. этот вирус до сегодняшнего дня все еще не побежден. А вакцины против него до сих пор нет, как и против SARS .

В свете кризиса COVID-19 ученые считают это непростительным упущением. Если бы в свое время последовательно продолжались работы по созданию вакцины против атипичной пневмонии ( SARS ), то сегодня мы, по всей видимости, стояли бы намного ближе к созданию вакцины против коронавируса нового типа. Эксперты в сфере здравоохранения жалуются на то, что у ученых слишком быстро исчезает интерес к разработкам (как и выделенные средства), как только спадает волна заболеваний.

То, что даже благополучно пережитая эпидемия не должна оставаться без последствий, доказывают национальные системы здравоохранения некоторых стран, которые когда-то находились на передовой в борьбе против SARS и теперь весьма решительно реагируют на угрозу COVID-19 . В Сингапуре, например, не делали ставку на тотальную изоляцию, как в Китае, а заблаговременно подготовили планы на чрезвычайную ситуацию, прежде чем у них был зарегистрирован первый случай заболеваний 23 января 2020 г. После эпидемии SARS в этом городе-государстве было значительно увеличено количество коек в изоляторах. Гонконг уже на самом раннем этапе закрыл границы – сначала с соседним Китаем, а затем и для европейцев и американцев, которым запретили въезд без 14-дневного карантина. Несмотря на близость Китая, Гонконг не превратился в вымерший город-призрак, как это было во время эпидемии SARS .

Чтобы иметь возможность с самого начала детально прослеживать цепочки заражений, специально обученные сотрудники в Южной Корее воспользовались весьма деликатной информацией о передвижениях граждан, получаемой с их мобильных телефонов, кредитных карточек и из наружных телекамер слежения. Временами они проводили до 15 тысяч тестов на SARS-CoV-2 в день. Такого тщательного наблюдения не было ни в одной другой стране мира. А ведь необходимой для этого инфраструктурой Южная Корея обладала не всегда. Только после шока MERS в 2013 г., когда 200 инфицированных человек повергли страну в панику, была постепенно разработана необходимая система, чтобы история больше не повторилась.

Рекомендация.Проследите в сообщениях СМИ, насколько быстро мировому экономическому сообществу удастся найти вакцину против нового коронавируса. Похоже, уроки прошлого все-таки чему-то учат.

Что ощущают люди во время «затишья перед бурей», о которой объявил федеральный министр здравоохранения Йенс Шпан в конце марта 2020 г.? В то время буря бушевала где-то в других местах, а об ее разрушительных последствиях в таких эпицентрах, как Северная Италия, Испания или США свидетельствовали лишь телерепортажи. Такие моменты кто-то использует, чтобы отдохнуть и расслабиться, а кто-то лихорадочно работает.

В Германии можно было наблюдать и то, и другое. В начале апреля 2020 г. Германское клиническое объединение заявило, что количество коек в отделениях интенсивной терапии увеличено с 28 до 40 тысяч, а количество мест, оснащенных аппаратами искусственной вентиляции легких, которых так не хватало в некоторых странах – с 20 до 30 тысяч. Уже до этого на каждые 100 тысяч жителей Германии приходилось 34 таких места. Это больше чем в США (26) и значительно больше, чем в Испании (10) и Италии (9). Похоже, что Германия действительно лучше оснащена на случай чрезвычайных ситуаций в сфере здравоохранения.

Но без специально подготовленного персонала место в палате интенсивной терапии остается просто кроватью с установленными вокруг аппаратами, с которыми никто не знает, что делать. Незадолго до наступления коронавирусного кризиса Германское клиническое общество с тревогой сообщало, что в немецких больницах 17 тысяч вакансий. С этой точки зрения система здравоохранения Германии находится не на лидирующих позициях. По данным Фонда Бертельсманна, на 1000 больных в немецких клиниках приходится только 19 человек медицинского персонала. В развитых промышленных странах этот показатель составляет в среднем 32 человека.

Эта проблема усугубляется еще и тем, что защитные маски и комбинезоны, а также дезинфицирующие средства оказались в дефиците еще до того, как грянула буря. Без этого снаряжения работникам клиник грозило то, что они вскоре сами вынуждены будут отправиться на карантин. Стоимость маски измеряется несколькими центами. Правда, министерство здравоохранения инициировало введение запрета на их экспорт, и до конца марта федеральным землям и клиническим объединениям было выделено около 20 миллионов масок, 15 миллионов пар перчаток, 130 тысяч комбинезонов, 23 тысячи защитных очков, а также 91 тысяча литров дезинфицирующих средств. И все же этого не хватало. Расследования, проведенные телекомпаниями WDR и NDR , показали, что цена маски второго класса защиты у оптовых продавцов фармацевтики к концу марта поднялась с обычных 45 центов до 13,50 евро. Это означает рост на 3000 %. То, что Институт Роберта Коха – высшая инстанция в вопросах инфекционных заболеваний – рекомендовал использовать маски повторно, можно расценивать как свидетельство беспомощности.

С начала нового тысячелетия большинство эпидемий разворачивалось прежде всего на азиатском континенте. Но уже в 2005 г., когда птичий грипп встревожил весь мир, ВОЗ предупредила всех, что ситуация может выйти из-под контроля, а лекарства и вакцины могут оказаться в дефиците, если этот вирус под названием Н5N1 начнет быстрее передаваться от человека к человеку. К счастью, до этого не дошло. Н5N1 оказался далеко не таким заразным, как SARS-CoV-2 . Тем не менее, ВОЗ призвала все страны разработать кризисные планы на случай пандемий, чтобы быть готовыми в любой момент. ИРК последовал этому призыву в 2005 г.

В национальном плане действий на случай пандемии недвусмысленно говорится, что необходимо создавать резервы защитного снаряжения по примеру стратегических запасов нефти и продуктов питания. И то, что в реальности нам сейчас не хватает таких банальных вещей, как маски, лишний раз подтверждает, насколько трудно всерьез говорить о каких-то резервах, когда пандемия представляется лишь неким расплывчатым теоретическим сценарием. Защита от катастроф является прерогативой федеральных земель, что еще больше затрудняет координацию. К тому же содержание больших складов на случай такого маловероятного события, как пандемия, не вписывается в политику экономической эффективности системы здравоохранения, которой власти придерживались на протяжении последних лет. Логика рыночного хозяйства больше склонна решать проблемы по мере их возникновения.