Валерий Новоселов - От испанки до COVID_19. Хроники нападений вирусов

Обсуждая статистику, следует сказать, что подсчет количества заболевших в разных странах ведется различными методами. Это связано с тем, что в некоторых государствах болеющих на дому не тестируют, а сразу признают заразившимися. А бывает, что в инфицированные записывают всех совместно проживающих с больным COVID-19. В третьих местах стараются протестировать как можно больше людей. А до бессимптомных случаев руки у врачей явно не доходят. При таких разных подходах данные неясны — и вот мы видим некую непонятную статистику. Но, меняя подходы, можно влиять на карантинные меры, которые могут не давать эффекта в случае данного вирусного посланца.

Мэр Москвы ввел штрафы за нарушение режима самоизоляции. Интересно, что потом мэрия сама же, разработав систему цифровых пропусков и, как всегда, не продумав до конца логистику, создала пробки на входе в метро.

Многие люди уверены, что введение жестких карантинных мер приведет лишь к большей смертности.

Объявление пандемии создало уникальную ситуацию для пожилого человека. Ударив именно по населению в возрасте, вирус заставил его изолироваться, нарушить социальные контакты. И вместо профилактики своих множественных болезней пожилой человек вынужден находиться в четырех стенах, что, наоборот, ускоряет патофизиологию старения. В итоге получается, как в той сказке: налево пойдешь — вирус получишь, направо пойдешь — ускорение старения и прогрессирование возрастзависимых патологий.

Сегодня карантин не только меняет свои формы, объемы и названия, но часто протекает и в цифровом исполнении или с участием искусственного интеллекта.

Этот карантин под странным названием «самоизоляция» напомнил мне Стэнфордский тюремный эксперимент, который провели в августе 1971 года четверо ученых-психологов. Многие сегодня считают, что он был некорректно организован и описан. Или говорят, что был поставлен некий опыт, который потом описали уже как реальный эксперимент, но документально подтвердить или опровергнуть сам факт невозможно. Но были еще подобные опыты, и это важно. Кроме того, ревизии прошлого из нашего цифрового будущего сами по себе крайне сомнительны. Тем более, что все документы, включая финансовые, подтверждают проведение эксперимента.

Суть эксперимента профессора Филиппа Зимбардо заключается в следующем: случайно набранные студенты были разделены пополам, половине из них досталась роль охранников, а другой половине — роль заключенных. В подвале учебного корпуса психологии для этого эксперимента специально оборудовали тюремные камеры, и «охранники» повели себя самым жестоким образом по отношению к «заключенным».

В условиях самоизоляции россияне неизбежно разделились также на две части: на тех, кому следовало изолироваться, и государственный и административный аппарат, который и не думал этого делать, а наоборот, продолжал работать, обеспечивая жизнеспособность тех, кто был на карантине. А вы не заметили, что средний чиновник никуда не изолировался, а только говорил об этом? По мере ужесточения карантинных мер тем людям, кто был инфицирован вирусом, была предложена программа контроля их изоляции с выпиской штрафов, если человек нарушал правила, предусмотренные этой программой. Даже если ты инвалид и не можешь пошевелить рукой, ты должен присылать фото в любое время суток.

Но это не главное. Я обратил внимание на высказывания представителей разработчика программного обеспечения и представителей мэрии. Один настаивал, что меры недостаточно жесткие, даже несмотря на ночные звонки, рваный сон и явный вред здоровью пациентов… Даже если здорового человека будить ночью несколько раз, это будет неполноценный сон. А ведь это больные люди. Фактически это депривация сна, причем у людей часто тяжелобольных. Второй же, похоже, юрист мэрии, говорил, что так как никто не пошел в суд, то все в порядке. Наверное, у них это нормально. Мне весь этот цирк говорит, что цифровой карантин идет по пути геноцида, причем в самом жестком исполнении.

Сегодня, во время эпидемии коронавируса, почти все страны ввели карантинные меры, но везде они имели свои особенности. Например, у Швеции иной подход к борьбе с коронавирусом, в нем нет жестких карантинных ограничений. В стране открыты публичные места, начальные школы и детские сады, работает общественный транспорт. Введен запрет только на собрание более 50 человек в одном месте, а ученики старших классов и высших учебных заведений переведены на онлайн-обучение. Правительство рекомендует гражданам соблюдать дистанцию и избегать контакта с пожилыми гражданами. Преимущества прочих мер в борьбе с вирусом, по мнению шведского правительства, спорны. «Закрытие школ, вероятно, вообще не влечет за собой никаких последствий. Запретить людям выходить на улицу? Это глупость, у таких запретов не существует научных обоснований, — сказал шведский эпидемиолог Гизеке. — Проблема с Данией, Норвегией и Финляндией в том, что принятые там ограничения когда-нибудь придется снимать. Нельзя сидеть в карантине вечно. Когда это случится, темпы заражения подскочат. Все, что делает жесткий карантин, — это откладывает решение проблемы, которая перед вами стоит. Но эта проблема по-прежнему останется актуальной и через пару месяцев», — убежден этот ученый (140).

Что касается Белоруссии, во время пандемии там оставались открытыми все общественные учреждения. Работали фабрики и заводы. Власти страны призывали население следовать индивидуальным мерам предосторожности, таким, как социальное дистанцирование и ношение медицинских масок в общественных местах. По состоянию на 29 мая в Белоруссии было проведено более 512 000 тестов, что эквивалентно 5,3 % населения страны, которое составляет 9,4 млн. Причем общее число случаев заражения превысило 40 700, или около 0,4 % населения государства. От осложнений, связанных с коронавирусом, скончались 224 человека. И самое важное: в Минске провели военный парад по случаю 75-летней годовщины окончания Великой Отечественной войны, в котором приняли участие тысячи людей.

Ответ на вопрос, какой вариант карантинных мероприятий лучше — жесткий или мягкий, — даст только время. Однако уже ясно, что произошло необычное явление в истории планеты: цифровые методы контроля карантинных мероприятий действовали в том же векторе, что и сам вирус. Ввели штрафы, которые выписывали часто тяжелобольным людям на фоне утверждений чиновников и программистов, которые не видели никаких проблем в своем детище. Именно тут проявилась ошибка, противоречащая самому принципу сострадания: если ты заболел, ты становишься субъектом репрессивной цифровизации сознания административной машины, которая сама растерялась и не могла внятно сказать, что делать с масками и перчатками. Ведь для этого нужно собрать специалистов и получить их консолидированное мнение, а на это она, похоже, не способна. Она не любит слушать.