Лиза Сандерс - У каждого пациента своя история

Из приемной Дэвидсона Кэрол Энн вышла исполненной оптимизма – впервые после того, как заболела. Но радость ее была недолгой.

Диагноз, который поставили Кэрол Энн – хроническая болезнь Лайма, – до нее ставили десяткам тысяч пациентов за те 30 с лишним лет, что прошли с момента открытия этого заболевания. Целая когорта докторов, наподобие Дэвидсона, провозглашающих себя специалистами по болезни Лайма, настаивает на своих глубоких познаниях касательно данной «хронической и устойчивой к лечению» инфекции. Однако, несмотря на их заявления – и полное к ним доверие со стороны некоторых пациентов, – «хроническая болезнь Лайма» это, практически наверняка, просто фантом. В противовес уверениям докторов, подобных Дэвидсону, существует очень мало подтверждений тому, что бактерии, вызывающие болезнь Лайма, могут проявлять устойчивость к антибиотикам, приводя к возникновению симптомов, приписываемых «хронической болезни Лайма». Более того, масса доказательств подтверждает, что длительное лечение антибиотиками не помогает от недомоганий, обычно связанных с данным синдромом.

Несмотря на эти доказательства, тысячи пациентов продолжают месяцами, а то и годами принимать антибиотики в надежде на выздоровление. Опасность такой диагностики и лечения двояка. Во-первых, пациенты рискуют заработать серьезные побочные эффекты от мощных препаратов, которые им назначают. Во-вторых, ошибочный диагноз может отсрочить постановку верного диагноза и лечение другой болезни, отчего та может усугубиться.

Но почему вполне разумные, работающие на благо пациента врачи, подобно Дэвидсону, продолжают верить в этот фантом и выписывать лекарства, которые не работают? Ответ – по крайней мере отчасти, – связан с проблемами диагностики этого комплексного заболевания. А также с вполне понятным дискомфортом, который испытывает доктор при виде пациента, страдающего от боли и нуждающегося в точном диагнозе.

Болезнь Лайма была открыта в результате одного из величайших медицинских расследований ХХ века. В 1956 году у Полли Мюррей, молодой художницы и домохозяйки из Эссекса в Коннектикуте, без всякой причины стали возникать проблемы со здоровьем: лихорадки, сыпи, боли в суставах и постоянная усталость. Память стала гораздо слабее, чем раньше. Она не могла сосредоточиться, в том числе и при работе над своими произведениями. Полли обратилась к семейному врачу. Он ничего не смог ей ответить. Как и другие доктора, к которым он ее направил. Некоторые предполагали, что все дело в голове – у нее проявления какого-то психического заболевания.

К 1964 году Полли, ее муж и четверо детей переехали в небольшой городок Лайм в Коннектикуте, зеленый и лесистый уголок штата между рекой Коннектикут и заливом Лонг-Айленд. На тот момент уже все члены семьи испытывали те же симптомы, что и Полли. От них страдала даже собака. Они постоянно ходили по врачам, но лучше им не становилось, и озабоченность росла.

Со временем Полли обнаружила, что другие жители этого региона страдали от такого же набора симптомов. Вместе они обошли, наверное, сотни врачей и показались десяткам специалистов. Но ответа ни у кого не было. Никто не мог объяснить, что это за болезнь и почему она возникла у такого количества людей. Наконец, в октябре 1975 года Мюррей обратилась в государственный департамент здравоохранения с сообщением о странной местной эпидемии.

Департамент подключил к делу доктора Аллена Стира, ревматолога из Йеля, который после выпуска из университета два года проработал в Службе сбора информации об эпидемиях, подразделении расследований Центра по контролю над заболеваемостью в Атланте – сторожевого пса в сфере общественного здоровья. Стир пригласил Мюррей приехать к нему в Нью-Хейвен и привезти с собой все материалы. В отличие от многих врачей, которых Полли успела повидать, Стир всерьез интересовался ее историей. Он обзвонил все семьи из списка. Они, в свою очередь, называли ему еще имена, и, наконец, у него образовался список из 20 взрослых и 39 детей, страдавших от того же набора симптомов, что Полли и ее родные.

Стир немедленно обратил внимание на то, что их недомогание напоминало ювенильный ревматоидный артрит. Но ведь это относительно редкое заболевание. Что, гадал он, могло спровоцировать скопление большого количества случаев необычного заболевания на столь небольшой территории? Ему предстояло выяснить, что общего между всеми этими людьми – если это общее в принципе найдется.

Вспышки были сезонными и достигали пика каждое лето и осень. Базируясь на этой информации, Стир пришел к выводу, что речь, скорее всего, идет о каком-то заболевании, разносимом насекомыми. Но мало кто из пациентов мог припомнить, чтобы его кусали. А те, кто упоминал об укусах, описывал их следы по-разному. Ушло два года на то, чтобы доктор Стир с командой обнаружили наконец виновника болезни. Стир прекрасно помнит летний день 1977 года, когда незнакомый молодой человек вошел к нему в кабинет с банкой, в которой сидел клещ – он заметил его во время прогулки в лесу близ своего дома. Раньше такие ему никогда не попадались. И Стиру тоже. Оказалось, что перед ними незрелый клещ Ixodes scapularis , крошечное паукообразное с черными лапками, недавно появившееся в регионе. Местные натуралисты проследили его распространение по территории Коннектикута. Сравнив распространение с картой заболеваемости, Стир сразу заметил совпадение.

Последний фрагмент головоломки встал на место в 1981 году, когда Уилли Бергдорфер, энтомолог из Национального института здравоохранения, открыл бактерию, формой напоминающую штопор, которую передавали клещи и которая являлась возбудителем болезни Лайма. Это новая бактерия была названа в его честь – Borrelia burgdorferi .

Обычно она живет в крови оленей и разных видов грызунов. На стадии личинки клещ Ixodes (или так называемый «олений клещ») питается кровью животного, и если в ней содержится эта бактерия, то получает вместе с кровью и ее. Клеща она никак не беспокоит – просто живет у него в кишечнике.

В своем развитии клещ, крошечное паукообразное, проходит три стадии: личинки, нимфы и взрослой особи. На каждой стадии он получает питание в виде крови лишь один раз. Большинство заражений болезнью Лайма происходит от клещей на второй стадии. В этот момент клещ Ixodes темного цвета и очень маленький – с булавочную головку, так что ему легко попасть на человека и закрепиться, чтобы напитаться кровью. Для передачи инфекции требуется, чтобы клещ провел на своем носителе не менее 24 часов, что ему обычно удается – его трудно разглядеть, а укус практически безболезненный.