Лиза Сандерс - У каждого пациента своя история

Примерно в то же время, когда врач сообщил Кэрол Энн, что ей придется и дальше принимать антибиотики, 44-летний Уилл Хаммер катил по скользким осенним дорогам к своему «специалисту по болезни Лайма». Этот диагноз ему поставили больше десяти лет назад, но когда мы впервые с ним говорили, он сообщил, что страдал от ее симптомов больше половины своей жизни. Высокий мужчина с коротко стриженными рыжими волосами и спокойным голосом, он с гордостью сказал мне, что за пять лет не пропустил на работе ни одного дня из-за своей «хронической болезни Лайма». Этот успех он приписывал доктору Андреа Гэйто, ревматологу и лидеру движения «специалистов по Лайму», которая держала его на антибиотиках уже почти тринадцать лет.

Хаммер сказал, что впервые симптомы болезни возникли у него в старших классах, после похода. Не было ни лихорадки, ни мышечных болей, не болела голова, как при болезни Лайма, но он чувствовал постоянную усталость и упадок сил. «Временами мне становилось плохо, и я не понимал, почему, – рассказывал он мне, – но ничего серьезного не происходило». Когда ему перевалило за 20, симптомы стали усиливаться. Начались периоды бессонницы, боли во всем теле и сильная усталость. Он ходил от одного врача к другому. Никто не мог сказать, чем он болеет, не говоря уже о лечении.

Наконец он услышал о болезни Лайма и задумался, не она ли кроется за его симптомами. В прошлом он сдавал на нее анализ, и результат оказался отрицательным, но сейчас выяснилось, что анализ не особо надежен. Так он оказался в приемной Гэйто, которая быстро поставила ему диагноз «хроническая болезнь Лайма» и назначила шестинедельный курс антибиотиков.

Эффект проявился незамедлительно и полностью изменил его жизнь, сказал Хаммер. «Как только я начал у нее лечиться, то сразу почувствовал себя лучше, чем когда-либо за всю свою взрослую жизнь. Все было прекрасно». Но, добавил он, продлилось это недолго.

Через пару месяцев после завершения лечения у него опять появилась бессонница. Потом вернулись усталость и боль во всем теле. Дальше начались проблемы с памятью.

– Сначала не было ничего серьезного. Но вот как-то раз я повез сына на тренировку по футболу, как всегда по выходным, и внезапно забыл дорогу. Не мог сообразить, где вообще нахожусь.

Он свернул на парковку; сердце отчаянно колотилось в груди. Медленно и постепенно он припомнил-таки, куда им нужно ехать. Его младший сын, напуганный таким нехарактерным для отца поведением, спросил, что случилось. Уилл уверил его, что все в порядке, хотя сам не понимал, что с ним происходит.

Он вернулся к Гэйто и снова стал принимать антибиотики. С тех пор он пил их постоянно, лишь с парой коротких перерывов. Несколько раз за годы, что он провел на антибиотиках, Хаммер чувствовал себя так же плохо, как в самом начале, несмотря на лечение. Он возвращался к врачу – обескураженный, расстроенный и угнетенный. Гэйто помогала ему пережить тяжелый период, увеличивая дозу антибиотиков или назначая новые, так что ему со временем становилось немного лучше. Когда мы в последний раз с ним разговаривали, он обращался к доктору Гэйто раз в три-четыре месяца, но уже смирился с мыслью, что никогда не сможет полностью отказаться от антибиотиков.

Истории Кэрол Энн и Уилла весьма типичны для наших краев, где широко распространена болезнь Лайма: диагноз, за которым следует курс антибиотиков, первоначальное улучшение и возвращение симптомов. На этот паттерн врачи обратили внимание, когда еще только начинали изучать данное заболевание. Аллен Стир заметил, что хотя большинству пациентов становилось лучше после двух– или четырехнедельного курса антибиотиков, от 10 до 20 % больных принимали их несколько месяцев, а то и лет, прежде чем снова начинали чувствовать себя нормально. Подобно Уиллу Хаммеру и Кэрол Энн Девриз, эти пациенты часто жаловались на постоянную усталость и ломоту во всем теле. Многие сообщали о проблемах со сном и памятью. У некоторых возникали боль и припухлость суставов, заставлявшие их обращаться к ревматологам. Стир назвал этот феномен «постлаймовым синдромом».

В начале 1990-х Стир совместно с исследователем Нэнси Шэдик задался целью разобраться, насколько часто в действительности возникает этот синдром. В исследование они включили сто жителей Ипсвича в Массачусетсе – регионе, где болезнь Лайма особенно распространена. Половина их пациентов в прошлом ею переболела и подверглась лечению, у второй половины болезни Лайма не было никогда. Примерно у одного из трех пациентов, проходивших лечение, рецидивирующие боли и другие симптомы сохранялись более пяти лет после заражения. Они наблюдались гораздо чаще у тех, кто переболел болезнью Лайма, чем у тех, кто с ней никогда не сталкивался. Другие исследования также показали, что люди, переболевшие болезнью Лайма, чаще испытывают боли в суставах, усталость и проблемы с памятью, чем те, у кого ее никогда не было.

Поначалу считалось, что эти симптомы свидетельствуют о невылеченной инфекции, с которой не удалось справиться полному курсу антибиотиков. Пациенты утверждали, что чувствуют себя как при инфекции , поэтому Стир, Шэдик и многие другие врачи начинали лечить их, назначая антибиотики второй, а то и третий раз.

Но вскоре Стиру и остальным стало ясно, что хотя у многих пациентов с сохраняющимися симптомами после дополнительных курсов антибиотиков самочувствие улучшалось, то же самое происходило и с теми, кто принял только один курс – сразу после постановки диагноза. Рано или поздно большинству людей становилось лучше, и невозможно было сказать, какова в этом роль повторных курсов антибиотиков, если болезнь правильно лечили изначально.

Чтобы лучше разобраться в происходящем, исследователи поступили как обычно – организовали контролируемую серию экспериментов, нацеленную на то, чтобы выяснить, помогают ли антибиотики пациентам с «постлаймовым синдромом» поправляться быстрее.

Первые результаты этих экспериментов были опубликованы в New England Journal of Medicine в 2001 году. Ученые из медицинского центра Тафтса в Бостоне и из Йельской клиники в Нью-Хейвене осмотрели 129 пациентов с документально подтвержденным заражением болезнью Лайма и симптомами, продолжавшимися даже после пройденного курса антибиотиков. Многие из них жаловались на боли в костях и мышцах. Половину пролечили 90-дневным курсом антибиотиков, а половина получала плацебо. Ни врачи, ни пациенты не знали, кто что получал. Все участники проходили проверки на физическое и психическое здоровье до, во время и после курса антибиотиков или плацебо.

Более 40 % пациентов, получавших лечение антибиотиками, после первого месяца почувствовали себя лучше. И практически столько же чувствовали себя лучше после полного курса – три месяца спустя. А что же пациенты с плацебо? У них результат был практически идентичным: 35 % пациентов, получавших совершенно инертную субстанцию, почувствовали себя лучше после первого месяца, и 40 % – к концу исследования. Антибиотики не сыграли вообще никакой роли.