Гай Лешцинер - Мозг, ты спишь? 14 историй, которые приоткроют дверь в ночную жизнь нашего самого загадочного органа

Разумеется, сейчас мы можем однозначно доказать, что сны действительно рождаются в мозге. И дело тут не только в том, что они появляются, когда мозг находится в определенном состоянии, характеризующемся определенной электрической активностью, – в состоянии БДГ-сна. Методы функциональной визуализации, позволяющие нам взглянуть на мозг и проанализировать активность различных его отделов в определенные моменты времени, дали нам понять, что во время БДГ-сна различные области мозга ведут себя чрезвычайно активно. Достаточно подумать про свои собственные сны, чтобы предсказать, какие это могут быть участки. Наиболее активными становятся области, связанные с эмоциями, движениями, зрением и автобиографической памятью, – лимбическая система, двигательная кора, зрительно-пространственные области и гипоталамус соответственно.

Совершенно не удивляет, что больше всего во время БДГ-сна затихает префронтальная кора, отвечающая за рациональное мышление и сложное планирование.

Могут ли сны быть «сопутствующим явлением» БДГ-сна? Не являются ли сновидения результатом случайной активации этих участков мозга во время этой фазы? Возьмем, к примеру, дыхание. Когда вы выдыхаете воздух в морозный день, появляющийся пар является следствием содержащейся в нашем дыхании воды. Человек средней комплекции в день теряет с дыханием порядка 400 мл воды. Вместе с тем дыхание нужно не для того, чтобы выводить из организма воду. Потеря воды является лишь последствием прохождения воздуха через влажные дыхательные пути, побочным продуктом потребности вдыхать кислород и выдыхать углекислый газ – сопутствующим явлением. Так не являются ли сновидения по аналогии побочным следствием, бессмысленным мусором, образующимся, когда БДГ-сон «прибирается» в нашем мозге? С точки зрения личного опыта, сложно сопоставить такое представление с содержанием наших снов, в которых мы видим знакомых людей, взаимодействуем с реалистичным миром, испытываем сильные эмоции. Как бы я ни старался быть беспристрастным и объективным, мне сложно понять, как наши сны могут представлять лишь бессмысленные шумы от электрических процессов, происходящих с совершенно иной, никак не связанной с ними целью. И когда я смотрю на некоторых своих пациентов, это еще больше не укладывается в моей голове.

На ум приходит юноша, которого я принимал недавно, – беженец из Шри-Ланки. Он родился в семье тамильцев, и его детство оказалось прервано гражданской войной, с периодическими арестами, травлей и физическим насилием. Хотя он и покинул Шри-Ланку в подростковом возрасте, каждую одну-две ночи его мучают кошмары. Даже спустя пятнадцать лет этот пациент по-прежнему просыпается с криками от правдоподобно «проигрывающихся» в его голове ужасных сцен из прошлого. Такие кошмары характерны для посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), сопровождающегося яркими вспышками воспоминаний из прошлого в течение дня, а также иррациональными реакциями на все, что напоминает о пережитой травме. Так как же эти повторяющиеся ночные кошмары, явно связанные с испытанными в состоянии бодрствования событиями, могут быть банальным побочным явлением? Это кажется маловероятным.

На самом деле одной из предложенных функций БДГ-сна является, как ее назвал Мэттью Уолкер, «ночная терапия». Во время бодрствования наш мозг переполнен различными нейромедиаторами, однако ситуация меняется во время сна. Во время медленного сна уровни ацетилхолина, серотонина и норадреналина (норэпинефрина) падают. Когда же начинается БДГ-сон, ситуация снова меняется. Уровень норадреналина падает до минимума, однако концентрация ацетилхолина становится выше, чем при бодрствовании. Таким образом, с химической точки зрения мозг во время БДГ-сна активен, однако лишен норадреналина, который, подобно родственному ему гормону адреналину, играет фундаментальную роль в реакции «бей или беги». Эти вещества также могут влиять на усиление воспоминаний, связанных с сильными эмоциями; если вы оглянетесь в прошлое, то вашими самыми сильными воспоминаниями практически неизбежно окажутся ситуации, связанные с запредельной радостью, страхом или возбуждением, и это определенно так у людей с ПТСР. Вместе с тем более подробные исследования показали, что БДГ-сон может обеспечивать механизм стабилизации этих воспоминаний, лишая их эмоциональной составляющей, – другими словами, снижать уровень эмоций, связанных с этими событиями.

Подумайте об этом с точки зрения эволюции: если после укуса змеи у вас останутся воспоминания только о страхе и боли, то в следующий раз, увидев змею, вы можете просто оцепенеть от ужаса, как это происходит у некоторых людей с ПТСР, когда что-то напоминает им о пережитой травме.

Важно помнить, что змеи кусаются, – и боль со страхом быть укушенным определенно этому способствуют, – однако нужно сохранять рациональное мышление, когда вы в следующий раз встретитесь со змеей.

Возможно, БДГ-сон выступает в роли некой психологической терапии, позволяя нам избавляться от эмоционального груза некоторых ситуаций из прошлого. Это может объяснить, почему у людей с ПТСР повторяются кошмары о пережитом.

Перенесенная некоторыми людьми травма порождает столь сильные эмоции – и уровень норадрелина при этом подавляется не полностью, – что ночные кошмары приводят к полному пробуждению. Каждый раз этот кошмар не успевает закончиться, и связанные с этим воспоминанием эмоции не заглушаются. Это напоминает поцарапанную пластинку, при прослушивании которой игла проигрывателя соскакивает с канавки в одном и том же месте, и песню постоянно не удается прослушать до конца. Мозг снова и снова пытается очистить воспоминания от страха, от связанной с ними эмоциональной травмы. На самом деле основным действием препарата «Празозин», повсеместно применяемого для лечения связанных с ПТСР кошмаров, является блокировка норадреналина в мозге. Хотя последние исследования и показали, что «Празозин» не эффективнее плацебо, мне и моим коллегам удалось с его помощью успешно вылечить несколько пациентов.

Таким образом, у определенных людей содержание их снов явно имеет большое значение. Это не просто случайный шум, генерируемый мозгом во время БДГ-сна. И действительно, эксперименты по анализу снов подтверждают то, с чем мы сталкиваемся сами: что сны хотя и редко повторяют события предыдущего дня, зачастую несут эмоциональную составляющую, такую как переживания, тревоги или злость, похожие на те, что мы испытывали в течение дня. Наш дневной мир окрашивает нашу ночную жизнь. Но важно ли само содержание снов? Что ж, имеются, пожалуй, некоторые данные, которые это подтверждают. Подопытные, которым поручали выбираться из лабиринта в виртуальной реальности, гораздо лучше справлялись со своей задачей, если перед этим им снились сны, в которых они пробирались по запутанной местности, чем те, которым снилось что-то другое, хотя, что важно, это не были сны во время БДГ-сна.