Сабина Шпильрейн - Опасный метод лечения шизофрении

Естественный импульс любящего человека – любить родственников возлюбленного, потому что они имеют к нему отношение, к этому импульсу присоединяется лишь темный, проникающий в область сознания противоположный импульс; эта черта ранее любимой собственной семьи, с которой в целом люди остаются связанными душой. Поэтому возникает чувство, что есть свой отец, а у сына – в особенности мать, которую обманывают в любви и заботе, в то время как их дарят чужой матери, которая для ребенка все-таки никогда не сравнится с родной матерью. Сознательное отчасти, но в основном бессознательное сравнение все время принижает тещу [свекровь]. В глубине души собственная мать всегда остается молодой и красивой; поэтому любая другая женщина, которая не идентифицируется с образом матери, оказывается старой и страшной. Такое отношение к теще [свекрови] обостряется еще сильнее, если она по какой-то причине в жизни более счастлива, чем собственная мать. Ребенок воспринимает это так, как если бы теща [свекровь] присвоила себе принадлежащее его матери счастье. Восприимчивость может вырасти до патологии, так что сын – он как мужчина сильнее привязан к матери – становится мстительным противником тещи, в то время как в каждом ее слове он видит намек или принижение своей семьи, соответственно, его матери. Это происходит настолько легко, как будто он сам делает ее своим врагом, чтобы оправдать себя, приписать собственный образ действий теще.

Все проявления любви со стороны родителей партнера приносят здесь мало пользы, потому что любовь также требует в ответ любви, которую нельзя допустить. Единственное ясное аналитическое познание собственных душевных процессов может лишь помочь советом: оно учит нас, что для каждого маленького ребенка единственными богоподобными авторитетами являются сначала собственные родители; затем следует фаза освобождения от родительской власти, которая наступает с сильным противоречием и критикой всех родительских действий. Позже эти экстремальные направления уравновешиваются. Люди учатся любить и ценить других людей, не обвиняя себя при этом в измене собственной семье, потому что они и для своих родителей сохраняют зарождающуюся в них любовь и благодарность. Если где-то такое развитие вследствие сильной привязанности осуществляется не без затруднений, то, значит, имеются предпосылки невроза; в таких случаях анализ может оказать помощь и превратить асоциального человека, который признает лишь себя и то, что относится к нему, в социального, который также любит и ценит других людей. Некоторые, однако, несмотря на все разумные доводы, не могут избавиться от внутреннего чувства, как будто они и их родители – это самые дорогие люди в мире. Чувство можно оставить в покое: это зависит только от того, как овладеть этим внутренним чувством настолько, чтобы не демонстрировать его, сохранение равновесия дается с трудом, и, скорее, оставляет превосходство противоположным влечениям, т. е. отношение к другим людям немного щадящее, как к своим родственникам.

Два сновидения о менструации

(1914)

Фрейд в своем «Толковании сновидений» 246обращает внимание на сходство между сновидением и фольклором: как сновидец, так и народный поэт получают влеченческие силы из бессознательного, которое занимается инфантильными желаниями. Также мы понимаем и противоположное: почему однажды мы с удовольствием используем услышанные народные сказания и мифы в сновидениях. Существует известная детская народная фантазия: сын или дочь родителей-аристократов, с которыми они знакомятся намного позже и совершенно случайно, до этого момента считали родителей, воспитавших их, за настоящих. Во время менструации 13-летняя Эрна видит сновидение, что она танцует в разорванном красном платьице.

Без сомнения, представление менструальной крови вызвало в сновидении представление красного платьица. Однако это не объясняет всего. Откуда сновидица взяла пример танцующей девочки? Если мы узнаем это – то тогда мы также узнаем, какие фантазии занимали ее во время создания сновидения. «Вы уже видели кого-нибудь, кто так танцевал?» – спросила я. Детские сновидения можно легко расшифровать. Тут же Эрна вспоминает, что в театре она видела «Миньон» 247. Миньон – это украденный цыганами ребенок аристократического происхождения. В один прекрасный день она решается ослушаться приказа бедняка и танцует свой обычный танец. Ей могло бы стать плохо, лишь случай спасает ее: она находит защитников, один из которых оказывается давно разыскивающим ее отцом, а другой – молодым мужчиной-аристократом, который потом женится на спасенной девушке.

Эрна живет в совершенно скромных условиях с ее матерью и младшим братом. Она часто слушает тоскливые рассказы о ее давно отсутствующем отце. Отец должен любить детей больше всего. У Эрны большая потребность в любви, тем более к тому же мать гораздо больше балует младшего брата.

Теперь мы понимаем, почему девочка идентифицирует себя в сновидении с Миньон. Она также не хотела бы быть ребенком малообеспеченной матери, гораздо охотнее она хотела бы принадлежать богатым родителям. Она хотела бы найти своего отца, который принадлежал бы лишь ей одной, а также встретить героя, которому она могла бы посвятить свою любовь. Сновидение II

Одна пациентка (фр[ейлейн] X.) видит во сне святые образа. Среди других там изображена матерь божья с младенцем. У нее расколота голова, и оттуда идет дым. Пациентка просыпается в онанистическом положении с позывом к мочеиспусканию и видит, что у нее началась менструация. Знатоку сон сразу понятен. Святые образа уже говорят о многом: мы всегда подчеркиваем «святое», когда нужно бороться с «неблагочестивыми» желаниями нашего внутреннего. Тогда я анализировала фантазии больной dementia ргаесох, которая утверждала, что у нее раскалывается голова, и оттуда выходит «дух» 248животного, которое она мучила. Выяснилось, что здесь пациентка символически изображает процесс рождения. Она также думала о процессе рождения, когда говорила о расколе земли и, как выяснилось, о водах.

Также пациентка дает аналогичные ассоциативные ряды. Однажды она рассказывает под действием некоторого сопротивления, что во время родов у одной женщины произошел разрыв. Кто-то сказал, что при этом матка выглядела как печные трубы. На это я спрашиваю пациентку, не видела ли она уже когда-нибудь во сне печные трубы или дым. Я хотела воскресить в ее памяти сновидение о матери божьей, сама пациентка помнит лишь общее:

«О да, у меня часто были сновидения про дым. Это значит, что радость была не чистой. Огонь – это чистая радость. Однажды я видела во сне горящее здание, из которого шел дым».