Дмитрий Правдин - Байки бывалого хирурга [litres]

– Нет, не показания, – прищурилась Раиса Ивановна, глядя на ходившего взад-вперед по ординаторской исполняющего обязанности заведующего хирургическим отделением.

– Странно, – он остановился напротив продавленного, покрытого синим вышарканным дерматином дивана, где сидела Мещерякова, – как такой опытный, – он сделал упор на этом слове, – как вы, хирург, не понимаете, что раз у больного в рану лезет м-м-м-м, лезут фекалии, то его нужно срочно, я подчеркиваю – срочно, брать на повторную операцию.

– Вадим Анатольевич, вот именно потому, как вы выразились, что я опытный хирург, я и против немедленной операции.

– Да, почему же?! – начал выходить из себя Бубнов. – Это же элементарно: раз в рану из кишки течет г… то надо эту кишку от этой раны отключить. Нужно вывести приводящую петлю в виде колостомы. Пускай м-м-м-м, фекалии текут уже не в рану, а в калоприемник. Вот я сейчас этим и займусь.

– Себе выведите колостому, – не повышая голоса, сурово объявила Мещерякова. – А я вам своего больного не позволю оперировать.

– Что-о-о?! – Брови у москвича поползли вверх. – Ну, знаете, – он обвел сидящих в ординаторской врачей медленным взглядом, ища поддержки, но многие отводили глаза, а кое-кто и откровенно посмеивался, – вы говорите, да не заговаривайтесь. Я понимаю, что вы заслуженный и уважаемый врач, когда-то возглавляли это отделение. Но теперь…

– Я знаю, что вы хотите сказать, – махнув рукой, перебила его монолог Мещерякова, – что мое время безнадежно ушло, что мне давно пора на свалку, что…

– Извините, – Бубнов двумя пальцами правой руки поправил стодолларовый галстук на дорогущей рубашке нежно кремового цвета, – я так не говорил.

– Пока не говорили, это верно. Но чего ожидать от человека, который в присутствии женщины, годящейся ему в матери, кал называет г..? Вы же, как-никак кандидат медицинских наук. Вы диссертацию не так давно защитили. Там тоже такие термины употребляли?

– Еще раз извините, – смутился Вадим Анатольевич, – что я так эмоционально выразился, но вы тоже хороши: предложили на мне колостому вывести. Это уже, простите, ни в какие ворота не лезет.

– Меня в свое время очень мудрые врачи, прошедшие, к слову сказать, Великую Отечественную войну, учили, что оперировать больного нужно так, как себя. Вот вам отчего-то не хочется с колостомой разгуливать.

– А мне-то зачем?

– Хорошо, а больному Огородникову зачем?

– Но у него показания?

– Какие показания? Да, у него образовался небольшой дефект в стенке толстой кишки, конкретно в поперчно-ободочной. Да, такие осложнения встречаются на фоне выраженного панкреатита. Редко, но они, к сожалению, попадаются в практике оперирующего хирурга. Секрет поджелудочной железы, как известно, довольно агрессивен и способен разъесть окружающие органы, в том числе и кишку. Но мы же вместе с вами смотрели сегодня больного Огородникова на перевязке.

– Смотрели, смотрели, – согласно кивнул Бубнов, почувствовав на себе пристальный взгляд Мещеряковой.

– Выходит вы, Вадим Анатольевич, недостаточно внимательно смотрели. Дефект там минимальный: меньше полсантиметра в диаметре.

– А вам что, дырищу с кулак подавай? – опять начал злиться исполняющий обязанности заведующего. – Чтоб зиял весь просвет кишки?

– И самое главное, – продолжила Раиса Ивановна, словно, не замечая колкостей Бубнова, – у него нет признаков перитонита. У него совсем нет болей в животе. Там настолько все спаялось и отграничилось, что операция, которую вы предлагаете, просто разрушит весь барьер, выстроенный природой.

– То есть пусть фекалии валят наружу?

– Пусть! Пускай истекают. Здесь уже сформировался толстокишечный свищ, который опорожняется наружу, и он прекрасно закроется самостоятельно без всякой операции.

– Закроется самостоятельно, здорово! При всем уважении, Раиса Ивановна, но позвольте с вами не согласиться. Хотите вы этого или не хотите, но я вот прямо сейчас велю подать больного в операционную. Я лично буду его оперировать. А доктор Петраков, – он обвел глазами присутствующих и, уцепившись взглядом за Игоря Сергеевича, – мне поможет.

– Да, гм, это, – замялся Игорь Сергеевич, – как-то неэтично.

– Что неэтично? – Вадим Анатольевич отложил в сторону ручку, что до этих крутил в руках и грозно посмотрел на сидевшего в дальнем углу Петракова. – Неэтично спасти больного? Только потому, что его лечащий врач не может критично оценить его состояние?

– А что это вы так разговариваете обо мне в третьем лице? – ухмыльнулась Мещерякова. – Я еще здесь и я пока еще лечащий врач больного Огородникова.

– Вы, может быть, и лечащий врач, – скривил губы Вадим Анатольевич, – а я заведующий отделением. И последнее слово за мной.

– Ну, допустим, никакой вы не заведующий, а лишь исполняете обязанности на те две недели, что настоящий заведующий находится в отпуске. И распоряжаться моими больными я вам не позволю.

– Что же вы сделаете? Уж не драться ли со мной полезете?

– Возможно, у вас в Москве и решают конфликты при помощи мордобоя, а у нас на периферии более мирным путем обходятся. К тому же я слабая женщина и с таким богатырем, как вы, мне точно не совладать.

– Побежите главному врачу жаловаться?

– Нет, я жаловаться никому не пойду. Никогда не ходила и сейчас не собираюсь. У нас есть профессор Лажечников. Он заведующий кафедрой и формально куратор отделения.

При упоминании фамилии Семена Михайловича доктор Бубнов недовольно крякнул и на его гладковыбритых мясистых щеках заиграл заметный румянец. Похоже, вмешательство в дела отделения профессора он совсем упустил из вида.

– Вы хотите пригласить профессора Лажечникова? – заметно наигранным тоном поинтересовался Вадим Анатольевич.

– Безусловно, – широко улыбнулась Раиса Ивановна.

– Я не возражаю.

– Еще бы вы возражали.

– Ладно, а как быть, если профессор станет на мою сторону? – Вадим Анатольевич с торжествующим видом посмотрел на продолжавшую сидеть на диване Мещерякову. На ее лице не дрогнул ни единый мускул.

– Тогда признаюсь, что я полная дура, ничего не смыслящая в хирургии и напишу заявление об увольнении по собственному желанию.

– Ну зачем же в такие крайности впадать? – Ее собеседник сделал вид, что сожалеет от такого возможного развития событий. – Вы можете и дальше оставаться работать, вас никто из отделения не гонит.

– Давайте уже прекратим трепаться и пригласим профессора Лажечникова, а то у него скоро плановая операция на третьей хирургии.

– Вы пригласите или мне его побеспокоить?

– Я его сама приглашу, – не меняя голоса ответила Раиса Ивановна и быстро поднялась с дивана. Вадим Анатольевич, к своему большому неудовольствию, отметил про себя, что сделала она это довольно элегантно и легко. В ее-то возрасте. Да-а, такая просто так не сдастся. Ну тем хуже для нее.