Дмитрий Правдин - Байки бывалого хирурга [litres]

– Угу, лицей, – буркнул Дима, – я в нем на электрика выучился и даже чуток поработать до армии успел на нашей птицефабрике.

– Ты и в армии служил? – снова удивилась Раиса Ивановна.

– Служил, – кивнул Дима, – в Хабаровске в войсках связи.

– А чего тогда такой плакса? Чуть что, сразу в слезы?

– Раиса Ивановна, вы думаете легко вот с этим жить? – Он распахнул казенный синий халат и правой рукой приподнял висевший на животе на треть заполненный густым и тяжелым желтоватого цвета пластиковый мешочек. – Я как только представлю, что меня выписывают с ЭТИМ, то и жить не хочется.

– Ну, ты брось! Не для того я тебе такую сложную операцию делала, чтоб потом ты себе разные мысли нехорошие в голову собирал? Все хорошо будет, успокойся.

– Доктор, а он еще последнее время от еды отказывается. Два дня совсем ничего не ел, – тихо сообщил словоохотливый сосед.

– Как? Почему?! – Раиса Ивановна испуганно посмотрела на насупленного Диму. – Ты решил помереть голодной смертью?

– Нет, – еле выдавил из себя Огородников.

– Тогда зачем? Скажи, пожалуйста, зачем ты отказываешься от еды?

– Неужели не понятно? А еще врач, хирург.

– Господи, – Мещерякова легонько стукнула рукой себя по голове, – ты думаешь, что таким образом…

– Да, я подумал, что так меньше кала станет из меня выделяться.

– Бедный, ты бедный мальчик, – вздохнула Раиса Ивановна и встала со стула, на котором до того сидела у его кровати. Ей хотелось погладить его по голове, но чересчур наблюдательный сосед хоть и делал вид, что читает книгу, но сам постоянно косился на них. Еще не хватало, чтоб он стал потом трепать по отделению, что она проявляет к Огородникову телячьи нежности. – Не нужно от еды отказываться.

– Но я не могу на нее даже смотреть, – насупился Дима. – Мне кажется, что все, что я съем, сразу начнет из меня, выделяться. Фу-у, как мерзко и противно.

– Дима, послушай, – Раиса Ивановна стала серьезной и сделала строгое лицо, – для того чтоб скорей поправиться, нужно, наоборот, правильно и хорошо питаться. Твой свищ закроется только через рубцевание.

– Через что?

– Через рубцевание. То есть должен сформироваться рубец, который закроет дырку в твоей кишке. А для этого нужен строительный материал в виде белка. А его ты как раз получаешь вместе с пищей. Понимаешь? Отказ от еды ведет к отсрочке заживления свища и твоего окончательного выздоровления. Поэтому прекрати валять дурака, возьми себя в руки и прекращай голодовку.

– Я постараюсь, Раиса Ивановна, но вы видели какая здесь еда?

– Да, доктор, подтверждаю, – выглянул из-за книги сосед, – кормежка у вас тут не ахти. Если бы мне из дома жена не приносила, я бы давно ноги протянул.

С того дня Раиса Ивановна стала подкармливать больного Диму. Давно она ничего не пекла: наверное, с тех самых пор, как муж оставил ее одну. Чашечка крепкого кофе, омлет, овощной суп, да каши – вот ее основной рацион питания. Иногда она баловала себя поджаркой из мяса или куриным супом. А тут неожиданно даже для себя самой Раиса Ивановна купила в магазине фарш и, вспомнив подзабытые кулинарные навыки, взяла и нажарила котлет в одно ближайшее воскресенье.

Угробила, правда, на это дело уйму времени, чуть не полдня. Да еще после полдня отмывала грязную посуду. Но оно того стоило: из пары десятков получившихся аппетитных, зарумяненных деликатесов, половина не пригорела и оказалась с довольно сносным вкусом. По крайней мере, Барсик уплел парочку и стал требовать добавки.

Раиса Ивановна, отобрав самые, на ее взгляд, лучшие пожаренные котлеты, а это целых восемь штук, сложила их в пластиковый контейнер. На гарнир отварила рис. И все это отнесла в понедельник на работу.

– Давай, не стесняйся, налегай активней, – пододвинула Раиса Ивановна потерявшему на пару минут дар речи Огородникову дымящуюся тарелку с вареным рисом и домашним котлетами, – пока не остыли.

– А где, где вы их взяли? – сглотнув слюну, еле выдавил из себя Дима. – Тут, в больнице, вроде бы такое не подают.

– Сама приготовила, – спокойно ответила Раиса Ивановна. Чересчур любопытного больного, что все время совал свой нос в их разговор, она выписала еще в пятницу, а остальные соседи по палате числились в «ходячих» и на момент кормления Огородникова в палате не находились. – Не стесняйся.

– Вы что, прямо так, горячими, из дома принесли? И разве мне котлеты можно?

– Эти можно. А котлеты разогрела в микроволновке. У нас в ординаторской микроволновка имеется.

– Микроволновка? А что это такое?

– Ну, брат, ты же электрик, а не знаешь, что такое микроволновая печь.

– Мы такого не проходили, – замялся Дима, явно стесняясь приняться за котлету. – Я больше по электропроводке и по…

– Ну, сейчас не стоит обсуждать механизм свч-излучения, – не дала ему договорить Раиса Ивановна, – и принцип работы микроволновки, а отведай уже поскорее моих котлет.

– Да мне неудобно, я неловко себя чувствую. И тем более что я прекратил голодовку и начал есть больничную еду.

– Молодец, – кивнула Раиса Ивановна, – только и в самом деле наша больничная еда не такая уж и вкусная, как домашняя. Это тоже, признаюсь, не совсем домашняя, так как я фарш в кулинарии купила. Но все приправы – лук, чеснок и прочее, добавила от себя лично. Знаешь, уже не те силы, чтоб самой заморачиваться на котлеты. И мясорубка в доме есть, но уже руки отвыкли.

– Раиса Ивановна, не оправдывайтесь, вкусно очень получилось, – ответил с полным ртом Дима, уминая за обе щеки вторую котлету, – давно так не ел. Последний раз, наверное, когда еще мама жива была.

– А что с мамой случилось? – поинтересовалась Мещерякова, не сводя умиленного взгляда с наворачивающего котлеты с рисом Огородникова.

– Да, что, что… – прекратил жевать Дима и тяжело вздохнув, посмотрел в сторону заиндевелого окна, едва прикрытого казенной шторой.

– Если тебе неудобно, то не говори.

– Вам можно, – выдержав незначительную паузу, продолжил Дима, – замерзла она насмерть.

– Как так замерзла? – удивилась Раиса Ивановна.

– Как люди замерзают?

– По-разному, чаще по пьяной лавочке, – вздохнула Раиса Ивановна, – трезвый человек, как правило, пытается бороться за себя до конца.

– Да, пытается, а мама не пыталась. Она напилась и замерзла прямо на пороге дома.

– Как так?

– Она сроду не пила, а когда отца на работе током убило, он на нашей птичке электриком работал.

– Где работал?

– На птичке. Мы так нашу птицефабрику промеж себя называем, она в трех километрах от нашей деревни стоит. В колхозе работы нет, вот все на птичку и устраиваются. Там хоть зарплату деньгами платят. Не то, что в колхозе. Мне тогда лет десять было, а старшая сестра уже к тому времени замуж вышла и к мужу в соседнюю деревню перебралась. А Васька, это брат наш, он средний у нас, тогда еще в армии служил. Отец электриком был. Ну и чего-то куда-то полез, а сам пьяный вдупль, его током и шибануло.