Ричард Престон - Эпидемия. Настоящая и страшная история распространения вируса Эбола

Дальгард спросил Ярлинга, может ли тот посмотреть образцы и определить диагноз, и Ярлинг согласился. Проблема привлекла его внимание.

Большую часть своей карьеры Ярлинг проработал в Институте, а в более ранний период он жил в Центральной Америке и охотился за вирусами в тропических лесах (где обнаружил несколько ранее неизвестных штаммов). У него были светлые волосы, начинающие седеть, очки в стальной оправе, приятное подвижное лицо и сухое чувство юмора. По натуре он был осторожным, внимательным человеком. Питер Ярлинг проводил много времени в костюме биозащиты Chemturion. Он занимался исследованиями по защите от горячих вирусов – по разработке вакцин и медикаментозного лечения – и проводил фундаментальные медицинские исследования по вирусам тропических лесов. Специализировался он на вирусах-убийцах и неизвестных вирусах. Он сознательно старался не думать о действии горячих веществ. Он сказал себе, что, если задумываться об этом, начнешь искать другие способы заработка на жизнь.

Ярлинг жил с женой и тремя детьми в Термонте, неподалеку от Нэнси и Джерри Джаксов, в кирпичном фермерском доме с белым забором перед домом. Этот забор окружал двор без единого дерева, а в гараже стояла большая коричневая машина. Несмотря на жизнь по соседству, Ярлинги не общались с Джаксами, так как их дети были разного возраста, а в семьях были разные уклады.

Пит Ярлинг регулярно стриг газон, чтобы трава была чистой и аккуратной, чтобы соседи не подумали, что он неряха. Внешне его жизнь казалась практически безликой, такой же, как у его пригородных соседей, и очень немногие из них знали, что, когда он садился в свою машину цвета грязи, то направлялся на работу в горячую зону, а номерной знак на машине с надписью «Ласса» был сделан на заказ. Ласса – вирус 4-го уровня из Западной Африки, и это была одна из любимых форм жизни Питера Ярлинга: он считал его прекрасным и обворожительным, в определенном смысле. В затянутых в перчатки руках Ярлинг держал практически все известные горячие агенты, за исключением Эболы и Марбурга. Когда его спрашивали, почему он не работает с ними, он отвечал: «Мне не особенно хочется умирать».

После телефонного разговора с Дэном Дальгардом Питер Ярлинг был удивлен и раздосадован, когда на следующий день курьер доставил в Институт несколько замороженных кусочков мяса обезьяны О53. Ему не понравилось, что кусочки плоти были завернуты в алюминиевую фольгу, словно остатки хот-дога.

Мясо, похожее на хот-дог, было обезьяньей селезенкой, а лед вокруг него окрасился красным, подтаял и начал капать. В число образцов также входила пробирка со смывом из гортани и немного сыворотки из крови обезьяны. Ярлинг отнес образцы в лабораторию третьего уровня. На третьем уровне поддерживается отрицательное давление воздуха, чтобы предотвратить утечку, скафандр на этом уровне не нужен. Те, кто работает на уровне 3, одеваются как хирурги в операционной. На Ярлинге была бумажная хирургическая маска, хирургический костюм и резиновые перчатки. Он развернул фольгу. Патологоанатом, стоявший рядом, помогла ему. Кусочек селезенки, когда в него тыкали, перекатывался по фольге – плотный маленький розовый кусочек мяса, точно такой, как описывал Дальгард. Ярлинг подумал, что этот кусочек похож на то загадочное мясо, которое подают в школьной столовой. Он повернулся к патологоанатому и заметил: «Хорошо, что это не Марбург».

Позже в тот же день он позвонил Дальгарду по телефону и сказал ему что-то вроде: «Позвольте рассказать, как отправлять нам образцы. Возможно, здешние сотрудники немного параноики, но им не слишком нравится, когда кровь с посланного образца капает на ковер».

Один из способов идентификации вируса – заставить его расти внутри живых клеток в колбе с водой. Образец вируса помещается в колбу, и вирус распространяется по клеткам. Если клетки вирусу нравятся, то он будет размножаться. Одна или две частицы вируса за несколько дней могут превратиться в миллиард – целый Китай вирусов в пузырьке размером с палец.

Гражданский техник Джоан Родерик культивировала неизвестный агент из обезьяны О53. Она растерла кусочек селезенки обезьяны ступкой и пестиком, превратив его в кровавое месиво. Затем она бросила кашицу в колбы, содержавшие живые клетки из почки обезьяны. Она также взяла немного слизи из горла обезьяны О53 и положила ее в колбу, а затем взяла немного сыворотки крови обезьяны и положила ее в другую колбу. В конце концов у нее появилась целая подставка пробирок. Она поместила их в грелку – инкубатор, поддерживающий температуру тела, – и ей оставалось только надеяться, что что-то вырастет. Выращивание вируса в культуре очень похоже на приготовление пива. Нужно следовать рецепту и держать сусло в тепле и уюте, пока не начнется действие.

На следующий день Дэн Дальгард не пошел в обезьянник, но позвонил Биллу Вольту, управляющему, чтобы узнать, как идут дела. Вольт сообщил, что все животные выглядели хорошо. Никто из них не умер за ночь. Болезнь, казалось, исчезала сама собой. Похоже, в Рестоне все успокоилось, и Дальгард почувствовал облегчение оттого, что его рота увернулась от пуль.

Но что эти армейцы делали с образцами обезьян? Он позвонил Ярлингу и выяснил, что прошло слишком мало времени, чтобы что-то стало известно. Чтобы вырастить вирус, требуется несколько дней.

Днем позже Билл Вольт позвонил Дальгарду с плохими новостями. Восемь обезьян в комнате F перестали есть. Восемь обезьян собирались умереть. Нечто вернулось.

Дальгард поспешил к обезьяннику, где обнаружил, что ситуация резко ухудшилась. У множества животных были прищуренные, остекленевшие, овальные глаза. Что бы это ни была за болезнь, она неуклонно прокладывала себе путь через комнату F. К этому времени почти половина животных в комнате была мертва. Болезнь могла убить всех обитателей комнаты, если ничего не предпринять для ее остановки. Дальгарду не терпелось узнать новости от Питера Ярлинга.

Наступил четверг, 16 ноября, и вместе с ним пришло известие, что обезьяны начали умирать и в комнатах дальше по коридору от комнаты F. Поздним утром Дэну Дальгарду позвонил Питер Ярлинг. Патологоанатом из Института очень тщательно осмотрел мясо и поставил предварительный диагноз: обезьянья геморрагическая лихорадка, безвредная для человека и смертельная для обезьян.

Теперь Дальгард знал, что ему нужно очень быстро сдержать вспышку, прежде чем вирус распространится по обезьяннику. Обезьянья геморрагическая лихорадка очень заразна. В тот же день он поехал по Лисберг-Пайк в офис-парк в Рестоне. В пять часов серого дождливого вечера на краю зимы, когда пассажиры возвращались домой из Вашингтона, он и еще один ветеринар Хэзлтона ввели всем обезьянам в комнате F смертельные дозы анестетика. Все кончилось быстро. Обезьяны умерли в считаные минуты.