Дмитрий Рохлин - Болезни древних людей

Помня его заслуги и не желая озлоблять его друзей и почитателей, Семена Борисовича похоронили с почетом. Однако суеверный страх даже перед мертвым посадником, боязнь, что он из гроба может подняться и оттуда вновь грозить своими страшными пальцами, предвещая «кары небесные», заставили наложить цепи даже на мертвого.

Изучая в 1933 г. разрозненные кости, найденные в погребениях в Георгиевском соборе, А. Е. Рубашева установила на первых плюсневых костях одного мужчины следы, типичные для подагры (рис. 129). В этом соборе хоронили только знатных людей. Не исключено, что постоянные пиры, неимоверно большое количество съедаемой белковой пищи, огромное количество выпиваемого дорогого вина приводили к возникновению подагрического артрита. Теперь это заболевание почти всюду представляет исключительную редкость (см. главу III, 18).

При раскопках развалин одной армянской средневековой крепости и замка князя-феодала было найдено несколько скелетов. Среди костей особое внимание привлекали изуродованная нижняя челюсть шута (рис. 130) и череп участника боев, по-видимому воина. Раскопки позволили вспомнить некоторые страницы прошлого армянского народа. Найденные кости воскрешают кое-что характерное для быта и нравов феодалов того времени.

Раскопки были произведены И. А. Орбели в 1936 г., в 40 км от Еревана, на треугольном мысе, образованном глубокими ущельями рек Анберд и Архашан. Название «Анберд» («берд» — замок, «ан» — отрицание) говорит о том, что в данной местности нет замков. Однако раскопки показали, что на этой территории еще сохранились ценные исторические памятники, например развалины одной из главнейших крепостей средневековой Армении VII–XIII столетий — замок феодала, представлявший мощное трехэтажное сооружение.

Во II в. до н. э. возникло единое армянское государство, достигшее расцвета в I тысячелетии н. э., когда уже существовало более 15 процветавших городов с дворцами, храмами и другими зданиями и сооружениями, развалины которых сохранились. Раскопаны многочисленные монументальные архитектурные памятники, свидетельствующие об особой архитектурной и художественной культуре средневековой Армении. [156] A. Л. Монгайт . Археология в СССР. М., 1955.

После освобождения от временного римского владычества во главе Армении стояли местные цари. Армянская рабовладельческая знать находилась под влиянием греко-римской культуры. Не исключено, что покупка уродов и калек представляла для богатых феодалов развлечение, поддерживаемое или навеянное бытом римских патрициев.

История и культура средневековья в Армении нашли отражение в многочисленных письменных источниках. В эпизоде с искалеченным человеком-шутом, о котором ниже будет сообщено, заслуживает внимания следующее. Существовавший в Армении в раннем средневековье судебник среди мер наказания за преступления предусматривал «вразумление» через руки, ноги, уши, глаза, т. е. через отсечение рук, ног, ушей, через ослепление и прочие увечья (личное сообщение И. А. Орбели).

Среди армянских феодалов-рабовладельцев, как и среди богатых, пресыщенных, искавших новых и сильных ощущений римских патрициев, имелись «коллекционеры», скупавшие таких калек, подвергшихся увечью, «нормированному» законом.

В одной из армянских басен XII в. (как об этом сообщил нам И. А. Орбели) рассказывается следующее.

«Поставщик увечных» получил от царька-феодала право на определенное количество денег приобрести самых разнообразных увечных для дальнейшей продажи какому-то богачу наиболее полной «коллекции» увечных. Хитрому поставщику не пришлось долго искать, ибо, найдя одного калеку — кривого, без руки, без ноги и без ушей, он считал, что быстро и полностью выполнил свою задачу, раз сам бог собрал все необходимое в одном человеке.

Эта басня, свидетельствующая о быте и нравах того времени, заслуживает внимания в связи с тем, что в развалинах одного из помещений — под полом бани феодала — было найдено погребение шута. Он был похоронен вместе с петухом, неразлучным спутником шутов Востока и Запада.

Анатомическое и рентгенологическое исследование нижней челюсти свидетельствовало о весьма своеобразной и неравномерной деформации нижней челюсти этого человека (рис. 130, 131).

Рис 130. Череп вместе с нижней изуродованной челюстью шута из средневекового замка Анберд; левосторонний вывих.

Имелась резкая атрофия альвеолярного края и левой ветви нижней челюсти. Зубов не было, нельзя было проследить ни одной луночки; иначе говоря, все зубы выпали или были удалены давно. Выпадают зубы в результате альвеолярной пиорреи, но она возникает у взрослого и не вызывает неравномерной деформации. Выпадают зубы на почве остеомиелита с подрывающими полостями, однако никаких следов этого или другого заболевания на протяжении всей нижней челюсти нельзя было найти ни при внешнем осмотре, ни на рентгенограммах, показывавших спокойную, без болезненных изменений структуру атрофированной челюсти. Остается только одно предположение: все зубы были вырваны, хотя они были здоровыми. Результатом такого «воздействия» и является резкая атрофия альвеолярного края нижней челюсти.

Деформация левой ветви обусловлена не только уменьшением ее объема (атрофией), но и укорочением ее по сравнению с правой ветвью. Левая ветвь и оба ее отростка (венечный и сочленовный) вдвое меньше, чем справа. Левый сочленовный отросток не достигал соответствующей суставной впадины височной кости, следовательно, имелся вывих. Однако это был необычный вывих, при котором вывихиваются оба сочленовных отростка. Односторонний вывих наблюдается при травматических повреждениях. Происхождение одностороннего вывиха и деформации можно было установить рентгенологически.

На рентгенограммах, помимо некоторых деталей, уточняющих вышеуказанное, были обнаружены старые, уже зажившие переломы на границе средней и задней трети тела нижней челюсти слева и в области угла с той же стороны (рис. 131).

Рис. 131. Рентгенограмма деформированной беззубой нижней челюсти со следами старых переломов.

Эти переломы, происшедшие за много лет до смерти соответствующего человека, вызвали асимметричную деформацию челюсти и вывих кпереди в левом челюстном суставе. Правый челюстной сустав, хотя и функционировал в неблагоприятных условиях (в связи с вывихом в левом челюстном суставе), не испытал видимых изменений. Такое приспособление к новым условиям можно легче всего представить, если переломы произошли или были произведены либо в детстве, либо за много лет до смерти.