Дмитрий Рохлин - Болезни древних людей

Можно допустить предположение, что зубы были вырваны и челюсть сломана в двух местах для «вразумления», т. е. в виде одного из применявшихся тогда средств наказания преступника. Скорее всего это именно так. В таком случае членовредительство произошло за много лет до смерти человека. См. также стр. 201.

Можно предполагать, что этот человек в детском возрасте подвергся калечащей операции, поскольку такие калеки и уроды имели определенную и притом довольно высокую «рыночную цену». Кража, калечение детей и извлечение дохода от уродства было когда-то довольно распространенным явлением.

Однако у детей можно вырвать только молочные зубы. Первые большие коренные зубы появляются в 6—8-летнем возрасте, молочные зубы сменяются постоянными начиная с 7 лет, вторые коренные зубы появляются у 12—13-летних, а «зубы мудрости» — в 18–25 лет. Трудно допустить, чтобы у раба, предназначенного волей хозяина стать шутом, все время — в детском, отроческом и юношеском возрасте — вырывали зубы. Надо полагать, что в порядке наказания либо с целью превращения в урода-шута уже взрослого человека подвергли вырыванию зубов и ломанию нижней челюсти. В течение следующих лет наступила атрофия беззубой челюсти. Деформация наступила довольно скоро после переломов, а по мере развития атрофии она усиливалась.

После такого жестокого вмешательства у человека стал плохо открываться его беззубый рот со скошенной челюстью. Речь такого искалеченного человека была нечеткой, невнятной. Из-за неправильного и неполного смыкания челюстей изо рта текла слюна. Такой человек мог вызвать либо жалость, либо смех. Последнее ценилось в шуте.

Судя по состоянию остальных костей, он прожил около 45 лет.

Другой скелет найден в часовне; он принадлежал мужчине 40–45 лет, рост его был около 165 см.

На правой теменной кости, в области теменного бугра, обнаружен продолговатый, несколько косо располагающийся дефект кости. Длина костного дефекта по поверхности 30 мм, ширина 12 мм, глубина достигает местами 8 мм. Стенка этого дефекта в участках, прилегающих к поверхности, не отличается по структуре от нормальной кости. Однако в более глубоких участках поверхность дна неровная, местами имеются небольшие костные разрастания.

На контактной рентгенограмме обнаруживаются реактивные изменения в виде склероза кости вокруг костного дефекта. На снимке черепа в боковой проекции видно, что внутренняя пластинка в области костного дефекта продавлена внутрь приблизительно на 8 мм.

Анатомическая и рентгенологическая картина позволяет с уверенностью считать, что обнаруженные изменения являются последствием ранения. Удар был нанесен рубящим оружием (скорее боевым топором или секирой, чем мечом), по-видимому, противником, сидящим на коне или находящимся на возвышении. Удар пришелся по самому толстому отделу теменной кости, по ее бугру.

Раненый, судя по реактивным изменениям, очень медленно наступающим в костях мозгового черепа, не погиб от удара. Он остался жить. Трудно сказать, через сколько времени после удара он умер. Возможно, что спустя несколько месяцев или несколько лет.

Не исключено, что в результате давления на кору мозга со стороны продавленной внутренней пластинки у раненого могла развиться эпилепсия. Возможны и другие осложнения, нераспознаваемые по состоянию костей (в частности такое, которое в дальнейшем привело к гибели раненого).

Этот скелет был найден в часовне, где, надо полагать, хоронили знатных людей или воинов, доблесть которых получила признание.

Кости других людей — взрослых и детей — не позволяют реконструировать жизнь и быт людей того времени и обстоятельства их смерти.

Судьба украденного в детстве, искалеченного и превращенного в человека, который всегда смеется, была так представлена в незабываемой и потрясающей форме Виктором Гюго, что каждому кажется, что обо всем этом он читал не в романе, что это действительно было.

Челюсть шута, найденного в подвале бани замка Анберд, — бесспорное вещественное доказательство сходной человеческой трагедии, беспросветной жизни шута, потешающего своего владыку.

В настоящее время палеопатология человека стала дисциплиной, имеющей научно-медицинское (теоретическое и практическое), а также и общекультурное значение.

И. В. Давыдовский, анализируя проблему причинности, ее теоретическое и практическое значение в медицине, указывает что патогенны не те или иные факторы, а отношения между этими факторами и организмом; болезнь является прежде всего принадлежностью истории, т. б. продуктом более или менее далекого исторического прошлого. «Болезнь— это естественное явление в живой природе, отражающее объективные трудности приспособления видов и индивидумов в борьбе за существование во внешней среде», [157] И. В. Давыдовский . Проблема патогенеза. Вести. АМН СССР, 1964, 9. а «Чтобы предупреждать болезни, необходимо знать закономерности их развития, а эти закономерности уходят не только в глубину индивидуальной жизни, но и в глубь веков, в историю развития человека». [158] И. В. Давыдовский . Проблема причинности в медицине. М., 1962.

Имеется очень мало музеев, где были бы экспонированы в достаточном количестве мацерированные кости с проявлениями патологии и тем более отдельных фаз различных заболеваний, травм и их исходов, где были бы не только кости, но и соответствующие рентгенограммы.

Многие рентгенологи усвоили нормальные особенности костей в основном на рентгенограммах и лишь на очень незначительном количестве остеологического материала. Ими систематически не изучались индивидуальная анатомия скелета в целом, возрастные и конституциональные особенности каждой кости и их отображение на рентгенограммах.

Подавляющее большинство рентгенологов судит о патологических изменениях в костях и исходах заболеваний и травм лишь на основании клинико-рентгенологических данных. Они не имеют опыта изучения подобных изменений на мацерированных костях, которые можно оглядеть со всех сторон, пощупать, рассмотреть, если нужно, распилы, сопоставить каждую анатомическую деталь с соответствующей рентгенограммой. Естественно, что заключение рентгенолога при этой обычной подготовке бывает нередко недостаточно исчерпывающим, а иногда и ошибочным. Последнее чаще всего встречается при необходимости отличать особенности растущего и старческого организма от патологических изменений, а также границы нормального от начала уже патологического.

Возможность создания полноценных анатомических и патологоанатомических музеев путем сбора скелетов умерших наших современников в настоящее время исключается в обществе, где нет безродных, нет неопекаемых при жизни, забытых и брошенных после смерти.