Линдси Фицхаррис - Ужасная медицина. Как всего один хирург Викторианской эпохи кардинально изменил медицину и спас множество жизней

Несмотря на консервативные взгляды, царившие в университете Глазго, изменения все равно происходили. Недавние назначения привлекли новичков и помогли компенсировать несколько ослабевающую репутацию учреждения. В 1846 году Уильям Томсон (известный как лорд Кельвин, позднее сформулировавший первый и второй законы термодинамики) занял позицию профессора естественной философии, сделав акцент на лабораторной и экспериментальной работе в классе. Два года спустя на место профессора анатомии пришел Аллен Томсон. Его лекции по микроскопической анатомии были новым дополнением к устаревшей учебной программе университета. В результате в университете стал наблюдаться устойчивый рост приема студентов-медиков. Когда Листер присоединился к факультету, здесь учились 311 студентов – почти в три раза больше, чем 20 лет назад. Из них более половины записались на новый курс Листера по систематической хирургии (что сделало его наиболее крупным по посещаемости среди аналогичных курсов в Британии).

Университет не был приспособлен для столь внезапного притока студентов. В то время как Эдинбург выделял сотни фунтов на ремонт классных комнат и преподавательских апартаментов, у университета Глазго практически не существовало инвесторов. Листер, чьи практические методы обучения требовали использования анатомических образцов, моделей и рисунков, нашел выделенный ему аудиториум адекватным. Он решил вложить собственные деньги в ремонт помещения; кроме того, Листер построил отдельную «уединенную комнату», где намеревался хранить свою необычную коллекцию опытных образцов. Столы и стулья были также заменены, всю классную комнату вычистили и в конце концов перекрасили. С ремонтом помогала Агнес. В майском письме матери Листера, Изабелле, она рассказывала: «Как красиво это выглядит!… зеленое сукно на трех дверях, яркие маленькие латунные ручки, обрамление прекрасным кровельным сланцем с одной стороны и скелет, установленный в другом конце класса. На каркасе развешаны таблицы, а на красивом дубовом столе лежат заготовки». Переоборудованный класс внушал уважение студентам Листера, которые при входе снимали шляпы и, заняв места, дожидались начала лекции в благоговейной тишине. Обновленный интерьер сигнализировал им, что здесь они могут обнаружить столь же свежий подход к образованию.

Курс систематической хирургии, который начал вести Джозеф Листер в университете Глазго, был настолько популярным, что стал самым крупным по посещаемости среди аналогичных курсов по всей Британии.

Несмотря на сохраняющиеся опасения по поводу выступления перед большой аудиторией, первая лекция Листера имела безусловный успех. Он начал с цитаты хирурга XVI века Амбруаза Паре, который лихо сказал: «Я его перевязал, а Бог – исцелил», прежде чем перейти к обсуждению важности анатомии и физиологии в хирургии. Исторический дискурс в исполнении Листера был информативным и интересным. Его племянник заметил, что студенты «смеялись в нужных местах», поскольку обычно сдержанный квакер нанес «скромный джентльменский удар по гомеопатии», которую осуждал еще со времен учебы в Университетском колледже.

Одной из главных тем его выступления было формирование рабочих культей при ампутации конечностей – чтобы инвалиды могли восстановить как можно больше функций и не служили бременем для своих семей или общества. Аудитория снова разразилась смехом, когда Листер рассказал студентам историю о стоическом юноше из Шотландии, который смог танцевать национальный танец хайланд флинг после того, как Листер удалил ему обе ноги человека. После лекции Листер писал матери: «Теперь я чувствую, что с таким любезным приемом способен сделать все, что угодно… Любопытно, что в течение всей лекции я не ощутил ни тени волнения или беспокойства».

Студенты сразу же прониклись любовью к своему новому профессору, который, в свою очередь, освоился в роли учителя. Они были даже благодарны за его склонность заикаться, поскольку он говорил медленнее и за ним было легче записывать. Позже один из выпускников написал, что ученики по факту поклонялись Листеру. В Эдинбурге Сайм также слышал о прогрессе своего протеже. Он написал зятю: «Теперь игра в ваших собственных руках», – добавив, словно бы вдогонку: «Желаю вам с комфортом разыграть эту партию».

Вскоре после назначения в университет Листера избрали членом Королевского общества – исключительная честь на столь раннем этапе карьеры. Этой же чести когда-то был удостоен его отец – в признание его заслуг в совершенствовании первой ахроматической линзы. Джозеф Джексон был взволнован известием о том, что сын присоединился к нему в качестве члена Королевского общества. Имя Листера продолжило длинный ряд прославленных членов – где-то там были и Роберт Бойл, и Исаак Ньютон, и Чарльз Дарвин. Его номинировали за исследования в области воспалительных процессов и свертывания крови, которые он представил в серии статей для Королевского общества в 1860 году.

Освоившись в университете, Листер подал заявку на должность хирурга в Королевском госпитале Глазго. Он считал, что больничный пост имеет решающее значение для его роли преподавателя, так как это позволит ему демонстрировать студентам теории и методы на реальных живых пациентах. До того, как он стал профессором, друзья с медицинского факультета говорили, что его назначение в Королевский госпиталь – вопрос решенный, если Листер начнет преподавать. Он и сам ожидал того же, когда писал отцу о выходе Лори на пенсию и вакансии в университете. Вот почему для Листера стало большим сюрпризом то, что его заявление отклонили.

Рассмотрением заявки Листера занимался Дэвид Смит, сапожник, продавец обуви, а по совместительству – член совета больницы. Место в совете можно было приобрести, сделав большое пожертвование, поэтому нередко больница управлялась такими людьми, как Смит, у которых не было медицинского образования. Совет Королевского госпиталя состоял из двадцати пяти директоров. Двое были университетскими профессорами-медиками, а прочие – мешанина из религиозных чиновников, политиков и других представителей государственных органов; они вряд ли могли считаться научными провидцами. И неизбежно Листер – человек, который пытался реформировать хирургическую практику изнутри и на фундаментальном уровне – должен был столкнуться с кем-то вроде Смита, который полагал, что больницы существуют только для лечения пациентов. В глазах Листера и его прогрессивных современников (таких как Джеймс Сайм) больница была местом, где студенты могли учиться на реальных случаях.

Листер объяснил Смиту, что преподавателю клинической хирургии важно иметь возможность проводить демонстрации для студентов в палатах больницы, чтобы студенты могли усваивать теорию параллельно с практикой. Он и сам был продуктом такого образования. Смит же считал эту идею абсурдной. «Остановитесь, остановитесь, мистер Листер, это настоящая эдинбургская идея! – сказал он расстроенному хирургу. – Наше учреждение лечебное, а не учебное!» Большинство директоров больницы согласились со Смитом и проголосовали против назначения Листера в 1860 году.