В.П Осипов - Курс общего учения о душевных болезнях

В Италии таким реформатором явился Chiaruggi ,в Германии Lаngermann, в Бельгии Guislain.

Изложенную реформу нельзя, однако, понимать таким образом, что с указанного момента система стеснения сразу превратились в систему не ­стеснения; было положено лишь начало развитию новой системы, полная целесообразность которой была доказана последующим ее ходом. Так, в Анг­лии фактическая отмена механических стеснений при лечении душевно-боль­ных была осуществлена Соnоllу лишь в 1839 г. Правда, в специальных лечебницах скоро перестали держать больных на цепи, но связывание и привя­зывание больных, т. наз. камзолирование или заключение их в горячечную ру­баху — длинную рубаху с весьма длинными рукавами, скрещивавшими руки впереди туловища, охватывавшими туловище больного и затем завязывавшими­ся; нижний конец этой длинной рубашки также завязывался, — прекратились лишь в самое недавнее время, да и то вряд ли можно поручиться, что камзолирование прекратилось везде. Система no-restraint, нестеснения, в настоящем смысле этого слова, достигла своего полного развития лишь в самое недавнее время.

В России организация призрения и лечения душевно-больных тоже разви­лась лишь весьма постепенно.

Хотя в уставе св. Владимира, данном в 996 г., в котором он поручил церк­ви всех нуждающихся в помощи и призрении, и не упоминается прямо о душев­но-больных, но по характеру благотворительности того времени, по духу и смыслу этого устава душевно-больные не могли быть исключены из покрови­тельства церковного под именем странников, убогих, недужных, калек; в жи­тии пр. Феодосия Печерского и в некоторых других житиях встречаются пря­мые указания на попечение церкви о душевно-больных; наконец, самое устрой­ство монастырских благотворительных учреждений по образцу греческих мо­настырских больниц, в которые принимались и душевно-больные, говорит за призрение последних в русских монастырях. Таким образом призрение ду­шевно-больных в начале истории благотворительных учреждений в России не отделялось от призрения других больных, нищих, странных и убогих людей 63); содержались же больные на средства, получавшиеся с десятин, жертвовавших­ся князьями в пользу церквей 72). В то время душевно-больные слыли под на­званием юродивых и блаженных, которых не отказывали принимать в монасты­рях. Одна из целей монастырского призрения душевно-больных заключалась в их «духовном исправлении» посредством «приведения на истину». В мона­стырях больные оставались до выздоровления, «исправления в разуме», монахи же устанавливали и факт наступления выздоровления 38***). Не было, конечно, и обязательного помещения душевно-больных в монастыри, они лечились свобод­но, как и другие больные. В уложении 1669 г. впервые встречается законода­тельная мера относительно душевно-больных, охраняющая общество от вреда их свидетельских показаний в. уголовных делах и приравнивающая их к глухим и малолетним. В 1723 г. Петр I возложил на главный магистрат обязанность устройства госпиталей и воспретил посылать «сумасбродныхъ и подъ видомъ изумленiя бываемыхъ» в монастыри; о случаях юродства и помешательства в дворянских семьях должно было доводиться до сведения Сената, которому да­но было право признания наличности помешательства и который должен был позаботиться о дальнейшей участи больного; в действительности за неиме­нием соответствующих учреждений душевно-больные по-прежнему призрева­лись в монастырях.

Несмотря на признанное неудобство содержания душевно-больных в мо­настырях, оно продолжалось и после Петра I, а в последующее царствование в 1727 г. был даже издан именной указ, об'явленный из Верховного Тайного Со­вета Сенату, которым приказано помешанных, находящихся по важным делам в Преображенской Канцелярии, по-прежнему принимать в монастыри и чтобы св. Синод не ссылался при своих отказах на указ 1723 года. В 1762 г. Петр III, несмотря на предложение Сената разрешить отдавать душевно-больных «подъ начало» в монастыри, положил следующую резолюцию: «безумныхъ не въ мо­настыри отдавать, но построить на то нарочный домъ, какъ то обыкновенно въ иностранныхъ государствахъ учреждены долгаузы». На Академию наук бы­ла возложена обязанность сделать переводы уставов долгаузов и чертежи их планов, с целью осуществления их в России. Один из таких планов сохранил­ся в бумагах историка Г. Ф. Миллера.

По указу Екатерины II Сенатом был рассмотрен указ Петра III от 20 апреля 1762 г., и 20 августа того же года императрица подтвердила этот указ; но пока долгаузов не было, было приказано лиц, признанных Сенатом душевно-больными, помещать в Зеленецкий (Новгородской епархии) и Андре­евский (Московской епархии) монастыри; в 1773 году число монастырей, на­значенных дли призрения душевно-больных, было увеличено определением для этой цели по два монастыря, одному мужскому и одному женскому, в Петро­градской, Московской и Казанской губерниях. Наконец, в 1779 г. 39*) было ос­новано отделение для душевно-больных при Обуховской больнице в Петро­граде, открытое в 1782 г., а в 1785 г. в Москве была основана Преображенская больница для душевно-больных.

Все указанные мероприятия носили частичный характер, далеко не удо­влетворяя даже местных нужд. Собственно же начало организации призрения душевно-больных в России относится к 1775 г., когда был издан устав При­казов общественного призрения, в компетенцию и обязанность которых вхо­дило и учреждение домов для умалишенных. Эти дома должны были быть «пространными и кругомъ крѣпкими», чтобы «утечки и'зъ нихъ учинити не можно было» 40**); надзиратель дома должен был быть пристойным, добросердеч­ным, твердым и исправным человеком; при доме полагалось необходимое число людей для смотрения, услужения и прокармливания больных; прислуге вменя­лось в обязанность человеколюбиво обходиться с больными, но вместе с тем смотреть за ними крепко и неослабно, чтобы они не причинили вреда себе или другим 64) 6 6).

О современном положении организации призрения и лечения душевно­больных в России будет сказано впоследствии.

Заслуживает большого внимания то обстоятельство, что совершенно опре­деленное и точное указание о человеколюбивом, обращении с больными было преподано в России за 7 лет до реформы Pinel’я 41***).

Значительно ранее были открыты заведения для душевно-больных в сла­вянских землях, находившихся под более сильным влиянием западной Европы и обнаруживших более раннюю культуру, чем Россия; так, в Польше монахи ордена св. Иоанна божьего или братства христианского милосер­дия Fate Benfratelli в 1650 г. основали монастырь и при нем больницу на во­семь больных, в числе которых были и душевно-больные; эта больница нахо­дилась вблизи Варшавы, на нынешней улице Лешно; впоследствии больница была расширена. Также в 1650 г. бонифратры основали больницу в Люблине с помещением для душевно-больных. В Кракове больница для душевно-боль­ных была открыта в 1679 г. 65).