В.П Осипов - Курс общего учения о душевных болезнях

Большое значение в поступках человека имеет его личность. Психи­ческий склад, характеризующий личность, бывает часто выражен настолько отчетливо, что, зная его, возможно бывает предсказать отношение его обла­дателя к тому или иному явлению; возможным оказывается заранее опреде­лить, как поступит данное лицо в том или другом случае. Такое знание осно­вывается на знакомстве с данным лицом, основанном на предшествующем опыте, на знакомстве с поступками данного лица в различных случаях его жизни. Напр., относительно одного человека можно сказать, что это человек безусловно порядочный, человек долга, ему может быть поручено ответствен­ное дело, ему могут быть доверены большие общественные суммы без опасения за их целость, — он скорее погибнет, чем истратит то, что ему не принадле­жит; относительно другого человека возникает сомнение, так как свойства его личности не настолько определенны, как в предшествующем случае: не удается предвидеть заранее его поведения в ответственные моменты его жизни; на­конец, в третьем случае вопрос разрешается определенно в отрицательном на­правлении, сразу, напр., становится ясным, что данному лицу нельзя доверить чужой копейки, что она будет растрачена при первом же случае.

Различное поведение людей в приведенных примерах обусловливается раз­личными уровнями их этических, моральных, нравственных понятий; в первом случае этот уровень высок, во втором он легко колеблется, в третьем он раз­вит слабо; в первом случае этические ассоциативно-эмоциональные комплексы укрепились настолько прочно, что легко берут перевес, в случае возникнове­ния представлений противоположного свойства, во втором случае перевес этот достигается с большим трудом, он может и не получиться, а в третьем — его совсем не получается.

Те представления и идеи, которые вступают в сочетания при выборе реше­ния и соответствующего поведения в различных случаях, называются основаниям и или мотивами действия, поступков. Сознательные, волевые акты имеют свои мотивы.

Мотивы принято классифицировать, исходя из этических принципов. Де­тальная классификация представляется весьма трудной по своей сложности, как всякая классификация, связанная с эмоциональными элементами, да и вряд ли она особенно необходима и полезна для дела; поэтому совершенно правильно поступает Meumann 90), дающий лишь общие основания для классификации мотивов действий. Эти мотивы разделяются на две обширные группы: первая группа включает мотивы, связанные с интересами личности, вторая — с интересами общества; первая группа включает мотивы личные, вторая — безличные, эгоистические и альтруистические. Каждая из этих групп мотивов может делиться на ряд подгрупп, выделенных на основании менее и более высокого качества лежащих в основе их мотивов, напр., на основании отношения их к низшим и высшим чувствованиям. При оценке мотивов по­ступков можно до известной степени пользоваться классификацией, предла­гаемой Mercier и рекомендуемой Ribot 91). К первой подгруппе можно отнести мотивы, вытекающие из чувства самосохранения и сохранения орга­низма, мотивы пользы и вреда организма, мотивы, направленные к удовле­творению низших чувствований—голода, жажды, полового чувства и др.; выше стоят мотивы интеллектуального свойства — любознательности, интереса к знанию; мотивы пользы и вреда для другого человека, общественной группы, стоят выше тех же мотивов, направленных на собственную личность; но и в этой подгруппе может быть, как и во всякой другой, целый ряд градаций, так, напр., мотивы пользы и вреда, диктуемые чувствами отцовскими, материн­скими, сыновними, занимают низшую ступень по сравнению с теми же мотива­ми поступков, имеющих своим об'ектом постороннего человека; напр., решить­ся броситься в воду и оказать помощь утопающему сыну легче, нежели бро­ситься в воду для спасения постороннего человека. Мотивы желания блага об­ществу выше мотивов желания блага одному человеку. Выше всего стоят мо­тивы, приводящие к борьбе за идею, напр., мотивы патриотические, моральные, интеллектуальные (Сусанин, Архимед, Галилей).

Качеством мотивов поступков определяется этический уровень личности, обусловливается красота личности; согласованностью мотивов, решений и по­ступков определяется цельность личности; мало хорошо и красиво говорить, больше — хорошо чувствовать, всего выше — хорошо действовать.

Наши поступки нередко сопровождаются т. наз. чувством волевого усилия или напряжения; выше уже было сказано, что возникновение этого чувства находится в теснейшей зависимости от сокращений мускулатуры, обусловли­вающих соответствующие движения; эти сокращения наблюдаются не только при движении одного или группы членов нашего тела, Напр., при ходьбе, при вставании с удобного кресла и т. под.; они наблюдаются также, напр., при со­средоточенном обдумывании какого-нибудь вопроса, при воспоминании чего-нибудь, ускользающего из нашего сознания; в этих случаях почти неизбежно появляются сокращения мимических мышц лица, преимущественно, лобных мышц, часто не замечаемые нами самими; однако, эти сокращения обусловли­вают чувство усилия, — если сокращенные мышцы расслабляются, как это бы­вает, напр., в тот момент, когда вспоминаемое слово выплывает в нашем сознании, чувство усилия и напряжения тотчас исчезает, сменяясь чувством облег­чения; также резко ослабевает чувство усилия, если, продолжая процесс воспо­минания, вызвать в то же время расслабление сокращенных мышц. Весьма вероятно, что чувство усилия находится еще в связи с теми процессами, про­исходящими в центральной нервной системе, которые обусловливают душевную деятельность, особенно в связи с изменениями в системе черепно-мозгового кровообращения 92 ).

Волевой акт получает свое осуществление в форме того или другого по­ступка в связи с установившимся решением; самое решение обусловлено тем ассоциативно-эмоциональным комплексом, который одержал перевес в пред­шествующей борьбе мотивов. Однако, мы испытываем такое впечатление, что мы сами решаемся на определенный поступок, мы сами выбираем на­правление своей деятельности, она обусловливается нашим желанием, ее применение зависит от нашего желания, наши поступки являют­ся результатом нашего свободного выбора и решения — таковы суб'ективно-психологические переживания, сопровождающие нашу волевую дея­тельность. Нисколько не удивительно, если из только-что приведенных осно­ваний вытекает представление о свободе воли, решаемое в положительную сторону.

Представляются ли, однако, все эти соображения действительно достаточ­ными для такого заключения? Действительно ли волевые акты так свободны, протекают с таким характером произвольности, как это может казаться при суб'ективной их оценке?