Петр Царфис - Записки военного врача

И конечно, вспоминая об этой декаде, получившей в нашем коллективе наименование «школа Бурденко», все заново поражались неиссякаемой энергии Николая Ниловича, его способностям, несмотря ни на что, продолжать необъятную научно-исследовательскую, хирургическую и организаторскую деятельность — и это в свои 67 лет…

Когда говорят о школе Бурденко, обычно подразумевают одно из двух оригинальных направлений, проложенных им в медицинской науке, нейрохирургическое или собственно хирургическое. Вместе с тем это и высокая школа гражданского достоинства, школа патриотизма, беззаветного служения нашему народу, социалистической Родине. Феноменальные достижения Николая Ниловича в ряде сложнейших и ответственнейших сфер человеческой деятельности на пользу народа стали возможными лишь благодаря тому, что его исполинский труд был озарен светом великих, гуманистических идей, впервые в истории претворенных в реальность на советской земле. То, как он трудился многие десятилетия, и особенно в период Великой Отечественной войны, было равнозначно подвигу, который останется вдохновляющим примером для наших потомков.

— Подвига тем более значительного, что он требовал не минутного напряжения, а постоянного, длился, по существу, целую жизнь, — добавил один из моих друзей, полковник медицинской службы К. Н. Шилов, с которым я поделился своими мыслями после отъезда главного.

Что ж, это было сказано по существу.

Среди многих воздушных налетов, которым подвергался город Калинин, один особенно запомнился. Вражеские самолеты поздним вечером появились с разных сторон. Видимо, желая породить панику, толкающую людей без надобности на улицы, они пронеслись над городом, паля из пулеметов, и только потом начали бросать бомбы. Но под огонь никто не бросился, люди стали спокойнее, сдержаннее. А противовоздушная оборона, окрепшая за последнее время, не дала противнику времени для маневров. На моих глазах вспыхнули два фашистских самолета, обрушившись с грузом наземь. От разрыва бомб вздрагивали госпитальные здания. Почти все тяжелораненые были к тому времени в подвальных бомбоубежищах. А в операционных и перевязочных продолжалась обычная работа. Там словно бы и не заметили, как налетели фашисты, как вскорости улетели, натолкнувшись на разящий огонь зениток.

Тотчас после отбоя позвонили с фронтового эвакопункта, осведомились, все ли в порядке, а затем сообщили, что утром к нам приезжает для инспектирования заместитель главного хирурга Красной Армии генерал-лейтенант медицинской службы Семен Семенович Гирголав.

Этот известный хирург-клиницист, профессор, возглавлявший одну из кафедр Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова в Ленинграде, был крупным специалистом по наиболее сложным проблемам травматологии и ортопедии. Вскоре после нашей встречи, увидев, что я рассматриваю списки раненых, подготовленных к эвакуации в тыл, и выздоравливающих — к выписке в запасной полк, он задал свои первые деловые вопросы, которым, замечу, не было конца все семь дней его пребывания в госпитале.

Прежде всего Семен Семенович поинтересовался, сколько в процентном отношении раненых после пребывания в госпитале направляется в полк и сколько эвакуируется в тыл. Я ответил, что у нас эти пропорции неравнозначны и они не в пользу тех, кого отправляем в полк, потому что наш госпиталь для тяжелораненых. Основная масса их — с повреждением бедра и крупных суставов, есть и с другими комбинированными ранениями. Мы стремимся к резкому уменьшению инвалидности, увеличению количества восстановительных операций и спасению людям жизни. Далее я отметил, что многие из наших раненых страдают от разнообразных осложнений огнестрельных повреждений. Эти осложнения обычно возникают по дороге в госпиталь. Поэтому удельный вес выписываемых в полки незначителен. Легкораненым, собственно, не место в нашем госпитале, да вот при сортировке об этом порой забывают.

Когда мы расположились в комнате, отведенной для гостя, он, закурив, стал с увлечением говорить о предстоящем седьмом пленуме ученого медицинского совета при начальнике Главного военно-санитарного управления, где будут обсуждаться проблемы восстановительной хирургии.

— Это очень важный вопрос, правильное решение которого поможет быстрее поставить на ноги многих из тех, кто пострадал от вражеского оружия. Возможности восстановительной хирургии еще далеко не исчерпаны, мы только открываем их для себя.

И осведомился, обратившись ко мне:

— Ну а конкретно, кого и куда отправляет сегодня госпиталь?

— Всего должны уехать сегодня 320 человек. 260 из них — это тяжело раненные в крупные суставы и бедра, причем 45 перенесли тяжелый раневой сепсис, 120 — с поврежденными конечностями перенесли резекцию крупных суставов, преимущественно коленного и локтевого. Затем значительная часть раненых страдала газовой инфекцией, обморожениями и эрозийными кровотечениями. Наконец, у 57 раненых были комбинированные ранения конечностей, шеи, лица, грудной и брюшной полостей. Само собой, все раненые обработаны хирургически, сепсис ликвидирован, почти на исходе имевшиеся у них тяжелые осложнения, все окрепли и готовы к транспортировке.

Относительно того, куда отправляют наших раненых, мне нечего было сказать. Я знал только, что мы их вывозим к военно-санитарным поездам: № 1111, начальником которого является военврач 3-го ранга Эпштейн, № 1119 — военврач 3-го ранга Ярцев и № 1156 — военврач 3-го ранга Ткаченко. Конкретные места назначения этих поездов определяются в пути, по соответствующим приказам. Об этом я и доложил генералу.

Тут же у него возник новый вопрос:

— Скажите, кроме ампутации бедра, какой процент тугоподвижности поврежденных суставов?

Вопрос простой, но данных для ответа у меня не было, что я и сказал. А Гирголав начал излагать свои мысли по поводу таких ранений, новые для нас и важные для нашего дела.

— Да, — говорил он, — лечение последствий иммобилизации (т. е. неподвижного состояния конечности) — дело трудное, но тем не менее есть основания надеяться на успех в 10 процентах. Остеомиелиты бедра, несмотря на их упорство, также при надлежащем лечении смогут быть процентов на 20 излечены, особенно принимая во внимание ту малую активность хирургов тыла, которая была установлена на последнем госпитальном совете.

Восстановительная хирургия очень нужна на войне, и то, что как бы мимоходом рассказывал о ней Семен Семенович, было очень существенно для нас. Он отметил далее:

— Неправильно сросшиеся переломы и ложные суставы требуют чаще всего оперативных вмешательств, однако эффект от них мы ожидаем скромный — менее 7 процентов. Повреждения мягких тканей в подавляющем большинстве случаев представляют собой повреждения нервов. Практика показывает, что хотя на успех можно рассчитывать в 40 процентах, однако сроки лечения весьма значительны.