Айна Парк - В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить

Администратор позвала Хелен Циммерман, младшую медсестру диспансера, которая «справится с кем угодно», как ласково описал ее способности Поттерет. Таким сорвиголовам, как Майк, она советовала прятать ножи до того, как этими ножами им отрежут «самое любимое». Циммерман подошла к Майку вплотную и грозно на него посмотрела. «А теперь слушай сюда», – начала она, приковав к себе его внимание. Майк попятился – может, она напугала его своим тоном, а может, видом. «У всех байкеров из этих банд тоже есть мамы», – объявила она 2.

После того как Циммерман осмотрела Майка, тот заглянул к Поттерету поздороваться; байкер широко улыбался. Циммерман нашла у Майка уретрит (воспаление уретры) и дала антибиотики, сказав, что болячка ерундовая.

Двумя неделями позже Поттерет повстречал Майка после работы в рок-н-рольном клубе в центре Колорадо-Спрингс. Майк похлопал его по спине и сказал: «Слушай, мне так полегчало. Теперь могу мочиться без боли». Желая быть убедительнее, он спросил: «Хочешь, покажу?» Поттерет засмеялся и вежливо отказался, добавив: «Вот увижу – и обзавидуюсь. Ты же в два раза крупнее меня».

Именно в этом Поттерет видел залог успеха СИЗа – важно выстроить отношения с ключевыми представителями сообщества. Такие люди, как Майк, становились надежными союзниками и рассказывали о том, что происходит в городе: появились новые наркотики, из другого штата приехала новая банда – все, что может повлиять на пути распространения ИППП. Многие знакомые Поттерета были исключительно активными в сексе и имели широкий круг общения. С точки зрения диаграммы сексуальных отношений такие люди – это узлы, из центра которых расходится множество лучей.

В 1977 году Майк подцепил антибиотикоустойчивую гонорею – его случай был одним из первых в Колорадо. Эти штаммы гонореи появились в Восточной Азии и демонстрировали исключительную устойчивость к пенициллину. Майк встревожился. Во времена войны во Вьетнаме ходили истории о неизлечимых ВБ, говорили, что солдат, которые заразились такими болезнями, ссылали на какой-то далекий остров. Майк боялся, что власти отправят его куда-нибудь на карантин, пока не придумают, чем лечить такую инфекцию.

Поттерет служил во Вьетнаме и убедил Майка в том, что такого острова не существует. Никуда его полиция нравов не заберет. «Слушай, снимай штаны, мы сделаем тебе укол, и все будет отлично». К счастью, в диспансере был другой антибиотик – спектиномицин, который отлично справлялся с тем штаммом гонореи, что был у Майка. А еще Майк понял, во что устойчивый штамм гонореи может превратить сеть его сексуальных контактов. Майк назвал имена всех своих партнеров и даже настоял на том, что сам приведет каждого из них в вендиспансер, чтобы у них взяли анализы и пролечили и чтобы Поттерет с Прэттсом могли с ними побеседовать.

После того как Майк поднял тревогу, его половые партнеры рассказали о том, с кем у них была близость, – оказалось, что среди этих людей были другие члены банды Майка. Посетить вендиспансер, сдать анализы и ответить на вопросы СИЗов, сообщив имена партнеров, Майк заставил не только членов своей банды, но даже тех, кто спал с их подругами, но в банду не входил. Три недели кряду Поттерет и Прэттс опрашивали, проверяли и лечили половых партнеров Майка и партнеров его партнеров, и в итоге им удалось разорвать цепь передачи инфекции.

Майк был так благодарен Поттерету, что решил его как-нибудь отблагодарить. Он пообещал, что если однажды Поттерету понадобится кого-нибудь убить, Майк лично позаботится об этом. Поттерет усмехнулся, оставив дерзкое предложение байкера без комментариев. Майк покинул кабинет СИЗа, и Поттерет не подозревал, что видит его последний раз в жизни.

Шесть лет спустя Поттерет сидел в комнате отдыха департамента здравоохранения и листал газету The Pueblo Chieftain , которую оставила какая-то медсестра, приезжавшая на работу в диспансер в Колорадо-Спрингс из Пуэбло. На первой странице красовалась история о членах банды мотоциклистов, которых отправили в тюрьму за то, что они в качестве киллеров исполняли заказы мафии. В списке заключенных под стражу он увидел имя Майка.

Поттерет еще раз порадовался тому, что отрастил железные нервы. «Я служил во Вьетнаме и был хорошим солдатом – у меня не было нервных срывов. С точки зрения психиатров я был очень крепким». Но тут на него что-то нашло: «Господи, Майк ведь говорил мне, что если мне нужно будет кого-нибудь убить, он обо всем позаботится». Новость из газеты шокировала его больше, чем все то, с чем он столкнулся на войне; Поттерета била дрожь, которую он никак не мог унять. Успокоиться он смог только через три четверти часа.

Несмотря на шок, в который Поттерета повергло известие о Майке, его рабочий энтузиазм остался непоколебим. СИЗом он проработал еще восемнадцать лет, потом возглавил программу Колорадо-Спрингс по профилактике ИППП/ВИЧ, инициировал новаторские исследования в области сетей сексуальных отношений, отслеживания контактов, передачи гонореи и проституции. От своей старомодной стрижки он отказался, на улицах уже не работал, но страстного желания изучать человеческую натуру не утратил.

Поттерет дал совет новым поколениям специалистов по интервенции заболеваний, которые у него учились: для того чтобы понять распространение ИППП в широком контексте, СИЗ должен стать тайным антропологом и этнографом. Ему придется выйти на улицу и отправиться туда, где происходит заражение. Смотреть на других и проявлять себя – вот чему Поттерет учит своих подчиненных.

В конце 1970-х – начале 1980-х годов по таким принципам жили десятки его коллег: они часами пропадали на улицах, постоянно общались с представителями сообществ с высоким риском заражения ИППП. То было беззаботное время эпохи до ВИЧ/СПИДа, когда самым страшным диагнозом был сифилис. Отслеживание контактов было делом изнурительным, СИЗ проводил время, рыская по городу, знакомясь с нулевыми пациентами и их половыми партнерами. Тогда Поттерет не знал, как некоторые из его коллег воспользуются советом «смотреть на других и проявлять себя» и на какой уровень они выведут работу СИЗа.

«Не знаю, что мне делать».

Дело было в 1983 году. Для СИЗа Нэнси Спенсер понедельник начался с жалоб коллеги о том, что произошло в вендиспансере Денвера вечером в пятницу. СИЗы по очереди выходили на вечерние дежурства в диспансере – вдруг пациент с сифилисом под вечер объявится. Такому несчастному сделают болезненный укол пенициллина в ягодицу, а СИЗ постарается воспользоваться моментом и расспросить его о контактах, чтобы потом отследить этих людей.

И вот в пятницу коллега Спенсер попробовала расспросить мужчину по имени Рик, у которого нашли сифилис, но разговор не сложился. Рик не смог назвать имена своих половых партнеров, потому что занимался с ними сексом в закрытом клубе для свингеров, который располагался в одном из домов в пригороде Денвера. Коллега растерялась, но взяла у Рика телефон и пообещала, что позже с ним свяжутся.