Мэри Кэссиди - Место преступления – тело. Судмедэксперт о подозрительных смертях, вскрытиях и расследованиях

И совершила большую ошибку. Всегда есть водитель, который хочет втиснуться, если между тобой и машиной впереди образовался небольшой зазор. Меня окутала паника, я ускорилась и попыталась обогнать влезшего передо мной водителя, однако оказалась на другой полосе. К счастью, сопровождающий меня мотоциклист притормозил, чтобы я смогла его нагнать. Я решила больше не допускать подобного, поэтому сократила дистанцию между мной и мотоциклом. Он поехал быстрее. Я тоже ускорилась. Перекрестки проносились как в тумане, пока мы мчались по городу. Наконец мотоцикл остановился, когда мы подъехали к старому зданию городского морга на Стор-стрит. Я порадовалась, что выжила. Полицейский слез с мотоцикла и подошел ко мне. Я только собиралась поблагодарить его за сопровождение, как вдруг он начал кричать и подпрыгивать на месте:

– Вы что вообще творите?

Я опешила.

– Я следовала вашим указаниям и старалась держаться поближе к вам, – мое объяснение его не впечатлило. – Вы же сопроводите меня обратно? – уточнила я.

Он сел на мотоцикл и сорвался с места, шины взвизгнули. Больше я не соглашалась на сопровождение. Спасибо Господу или Евросоюзу за автострады.

Моя бедная машина не пережила такого путешествия: через пару недель у нее лопнуло уплотнительное кольцо. Она с трудом доковыляла до парковки у городского морга, откуда я позвонила техникам и объяснила, что моя машина уже не жилец.

– Где сейчас ваша машина, мадам?

– В городском морге. – Мне показалось, они сбросили звонок специально. Тогда пришлось перезвонить и объяснить, что это не розыгрыш.

Впервые я попала на место преступления в Глазго спустя пару недель после того, как перешла на темную сторону и стала судебным медиком, хоть и всего лишь проходила обучение. Профессору показалось, то дело – неплохое начало для меня, так как место преступления оказалось близко к моргу и он мог бы, в случае чего, приехать и помочь мне. Согласно полицейским данным, дело вряд ли можно было считать убийством. Молодого человека в его же доме нашел один из родственников. Мужчину не видели до этого несколько дней, и все прекрасно знали, что он употребляет наркотики. Дверь была не заперта, а врач, подтвердивший смерть, упомянул, что вокруг тела имелась кровь.

Стоял дождливый, темный, мрачный день. Я припарковалась недалеко от многоквартирного дома и побежала к перекрытому входу. Полицейский у двери меня остановил.

– Вы куда это, дамочка?

– Я доктор Кэссиди…

– Чем докажете?

Я объяснила, откуда я, но полицейский продолжил:

– Послушайте меня, не ходите туда, женщинам там точно не место!

Однако это была моя работа, и переубедить меня у него не вышло. Неохотно полицейский все же впустил меня и проследовал за мной до квартиры на первом этаже. Он открыл дверь, и в нос ударил запах, которого я никогда прежде не ощущала.

Запах разлагающегося тела – то еще испытание для всех органов чувств. Бывают же счастливчики-судмедэксперты, у которых отсутствует обоняние. Проблема еще и в том, что этот запах въедается в одежду и волосы – даже если вы не чувствуете, что воняете тухлой рыбой, ваши друзья и родственники явно не будут в восторге.

Запах разложения – то, что нельзя забыть и к чему невозможно привыкнуть. Не надейтесь на ментоловое средство для носа или пропитанные духами носовые платки, которые так любит полиция. Даже маски не обеспечат вас достаточной защитой, если только на месте у вас не будет собственного баллона с кислородом, который используют в крайних случаях. Просто дышите ртом, и скоро адаптируетесь. Еще один совет – надевайте двойные перчатки и два слоя курток, а первую пару перчаток смазывайте ароматным мылом, иначе потом придется есть бутерброд вонючими руками.

Однажды мы с коллегой исследовали сильно разложившийся труп, найденный в лесу. Смерть, вероятно, наступила в результате употребления алкоголя или по другой причине, не связанной с криминалом. Закончив в обед, мы решили зайти в торговый центр. Коллега отправился в отдел мужской одежды на цокольном этаже, а я поднялась наверх в детский магазин. Взяв подгузники, я встала в очередь на оплату. Две женщины передо мной обсуждали, что в магазине ужасно пахнет, и я вдруг осознала, что они говорят обо мне. Бросив подгузники, я сбежала вниз по лестнице, где столкнулась со своим коллегой, устремившимся к выходу.

– От нас воняет! – воскликнули мы в унисон и поспешили обратно к моргу.

Запах на месте преступления – это сигнал о том, что рядом творится что-то ужасное. В моем первом деле он свидетельствовал о том, что рядом находится сильно разложившийся труп. Я почувствовала себя смелее от того, что меня не вывернуло тут же за углом, поэтому пересекла комнату и наткнулась на черную кишащую массу. Присмотревшись, я поняла, что на теле уже поселились личинки. И хотя я впервые столкнулась с вспухшим разложившимся трупом, я читала в книге профессора Кена Массона о том, какие изменения с телом происходят после смерти, но теперь поняла, что фотографии не способны передать реальную картину.

Кен создал исчерпывающий учебник по судебной медицине для юристов. Благодаря его подробным описаниям разнообразных способов встретить свою преждевременную смерть много юристов довольно рано поняли, что им не хочется участвовать в делах по расследованию смертей и убийств. Несколько лет спустя я работала с отделом спецэффектов в сериале «Таггерт». В одном из эпизодов нужен был разложившийся труп, и они пришли ко мне, чтобы узнать, как его смоделировать. Я показала им несколько фотографий и получила закономерную реакцию: «Это же отвратительно!» И это еще они не чувствовали запах. Вскоре начался процесс создания разложившегося тела, а через несколько недель я увидела результат.

– Это отвратительно, – сказала я, и продюсеры, похоже, были со мной солидарны, потому что, когда эпизод вышел, на экране мелькнула только почерневшая ступня. Что ж, это шоу-бизнес.

Но вернемся к месту преступления в Глазго. Полиция показала мне «кровавое пятно», которое обеспокоило установившего смерть врача. По линолеуму растеклась коричневатая жидкость. Больше следов крови я нигде не обнаружила, и сложно было определить, откуда она, потому что очевидных ран на теле не оказалось.

– Поняла, – со знанием дела сказала я, – это гнилостная жидкость. Часть процесса разложения. Внутренние органы разжижаются, а жидкость вытекает через отверстия. Так что это не кровь.

Высказавшись, я развернулась на пятках и ушла, желая как можно скорее покинуть квартиру. Я не опозорилась, не свалилась в обморок и не повела себя так, как нормальные люди при виде разложившегося тела, поэтому во мне родилась уверенность: я справлюсь с любой смертью, свалившейся на мои плечи.