Мэри Кэссиди - Место преступления – тело. Судмедэксперт о подозрительных смертях, вскрытиях и расследованиях

Если это не убийство, коронер остается за главного и может сам провести расследование. Если убийство, расследование продолжает полиция, а коронер отходит на задний план. Как только судмедэкспертиза проведена, а у полиции есть подозреваемый, улики передаются в офис генерального прокурора, ответственного за преследование преступников, в том числе убийц. В задачи прокурора входит анализ улик: достаточно ли доказательств, чтобы передать дело в суд.

Сперва, после обнаружения тела, все нужные представители государственных структур собираются на месте преступления. Полиция, криминалисты и судмедэксперты – все смотрят на место преступления со своей стороны: полиция ищет информацию, которая укажет на события, приведшие к смертельному исходу; криминалисты озабочены физическими уликами, которые помогут установить личность умершего или предполагаемого нападавшего; судмедэкспертов же интересуют тело и причина смерти.

В реальности мест преступления может быть несколько: место, где нашли тело, где жертву видели живой в последний раз, где совершилось нападение, куда жертва убежала или отползла, куда ее оттащили, любой транспорт, связанный с преступником или жертвой.

Намного проще, когда сцена преступления одна, а преступника ловят тут же с поличным. В противном случае команда криминалистов вынуждена разделиться. Но для судмедэксперта место преступления там, где лежит тело.

На первом полицейском, приехавшем на вызов, лежит важная обязанность: сохранить место преступления и все улики нетронутыми. Он должен не подпускать к ним никого, кроме сотрудников полиции. Нельзя затаптывать место преступления, поэтому его огораживают лентой. В Шотландии, вдобавок к этому, перекрывали дорогу и огораживали довольно большую территорию вокруг места преступления. В Ирландии всего лишь не допускали людей слишком близко, так что пресса часто подбиралась вплотную. Я познакомилась с фотографами при полиции в Ирландии, когда прибыла на свое первое место преступления и меня попросили подождать, пока вся команда подготовится. Чтобы не скучать, я разговорилась с фотографом, стоявшим рядом; тело лежало в паре шагов от нас. Когда мне дали знать, что все готово, я попросила фотографа следовать за мной и ужасно удивилась, узнав, что это сотрудник не полиции, а прессы. К счастью, с ним мы обсудили все, кроме обстоятельств смерти.

Нет ничего более неприятного, чем приехать на место преступления и узнать, что тело уже в машине скорой помощи, которая направляется в морг. Самым сложным для меня оказалось то, что при наличии большого количества сотрудников полиции по выходным на дому дежурил только один судмедэксперт, хотя подозрительных смертельных случаев могло быть несколько. И все они могли быть разбросаны по стране. Я иногда раздражаюсь, если приходится ждать, пока приедет команда судмедэкспертов, или если меня не пускают на место преступления. Меня беспокоит, что где-то в другом месте произойдет инцидент и люди будут меня ждать. Ненавижу тратить чужое время. В моей профессии время – не деньги, однако промедление влияет на ход следствия, ведь нужно прежде всего решить, убийство перед нами или нет.

Пока я не увижу тело, я не узнаю, что на месте преступления является важной уликой: пятна крови, вероятное оружие, прочие детали. Бывало, я ошибалась.

Однажды я приехала на место преступления: в гостиной многоквартирного дома в Глазго на полу лежало тело. Во время пьянки разразилась драка, и жертва получила ножевое ранение. Был нанесен один удар в грудь, как впоследствии выяснилось, неким предметом с широким лезвием. В попытке установить, что это было, я прошлась по квартире.

Тело лежало перед старым порванным диваном, на котором повсюду виднелись пятна и прожженные сигаретами дырки. На кофейном столике стояли стаканы и банки пива, пепельницу переполняли окурки. Окна задернуты шторами, из освещения только лампочка, свисавшая с потолка. Цвет ковра я разглядеть не смогла, потому что все вокруг было покрыто едой, пятнами от выпивки и сигаретным пеплом, а из-под тела натекла кровь, но вокруг ни следа ножа. В кухне все было заставлено банками пива и бутылками водки, на столе лежал хлеб с маргарином. Несколько ножей нашлось в раковине, но на них не было следов крови, только кусочки еды.

В спальне лежал одинокий матрас, покрытый пятнами, рядом стоял стул, служивший одновременно шкафом и корзиной для белья. Никаких пятен крови, ничего интересного для меня. Оставалась только ванная комната. Обычно я стараюсь не заходить в ванные в подобных обстоятельствах. Они редко сохраняют приятный вид. Здесь же панель ванной была выбита ногой и лежала на полу, наполовину под ванной. Фарфоровая раковина была разбита, стены и оконная занавеска в крови. Туалетное сиденье сорвано с петель, ручка слива валялась на полу. Унитаз заполнен до краев. Похоже, именно здесь началась драка.

Могла ли кровь в ванной принадлежать убитому и, если так, мог ли он проползти из ванной в гостиную, уже получив ножевое ранение? Никаких следов крови я не обнаружила, однако мелкие капли могли легко затеряться в ворсе ковра. Я надеялась, что вскрытие поможет прояснить ситуацию.

Когда хозяин квартиры протрезвел и смог отвечать на вопросы, его воспоминания о том, как его лучший друг оказался зарезан другим их лучшим другом, были довольно туманными. Что ж, с такими-то друзьями… Однако он точно помнил, что все происходило в гостиной, а ванную разгромили несколькими неделями ранее. Кровь принадлежала другому его дружку. Перед нами был ложный след, а нож – так и не найденный – наверняка присоединился к бессчетным тележкам из супермаркета на дне местной реки Клайд.

Моя роль – осмотреть тело там, где его нашли. Я ищу любые детали, связанные с причиной смерти: например, меня больше интересуют травмы головы в результате удара молотком, а не те, которые получены при падении на пол. На месте преступления иногда я могу за пару минут оценить, стоит ли предполагать убийство. Разумеется, все приходит с опытом: я побывала на сотнях мест преступлений, в помещениях и на улице, на побережьях, я видела тела, которые находили в море, на вершинах холмов и в долинах.

На некоторых местах преступления ориентироваться легче. И хотя в домах сухо и относительно тепло, жилищные условия некоторых людей поражали и порой разбивали мне сердце. Редко поступали вызовы из богатых районов города. Богатые не привиты от смерти и нападений, однако, похоже, в таких кругах насилие случается реже. Не поверите, сколько людей живет в далеко не идеальных условиях из-за нехватки денег. Некоторые имеют физические и ментальные ограничения, не могут позаботиться о себе и своей семье. Нищета и разруха – это образ жизни, и очень сложно себя из него выдернуть. Какое влияние он может оказать на чувство собственного достоинства? Возможно, посети присяжные дом, где произошло убийство, они бы прониклись большим сочувствием к обвиняемому.