Владимир Кованов - Призвание

Применение аппарата «искусственная почка», в котором происходит очистка крови от шлаков, когда собственные почки больных не способны делать это, хорошо переносится людьми, но значительно хуже собаками.

Это, конечно, не значит, что можно обходиться без предварительных опытов на животных. Они и сейчас остаются основой развития и хирургии, и современной анатомии. И нам, анатомам, необходимо изучать не только мертвое, но и живое тело, создавая экспериментальные модели операций и прокладывая пути дальнейшего развития хирургии.

Но, достигнув невиданных высот, хирургия остается лишь крайним методом лечения больных. Кто захочет, например, удалить желудок, когда его заболевание можно излечить другим путем? Зачем убирать часть легкого при туберкулезе или злокачественном поражении, если возможно достигнуть полного излечения лекарствами?.. И когда Цельс писал, что «успехи хирургии связаны со слабостью медицины», имея в виду внутреннюю медицину — терапию, то он был в общем-то прав.

Медицина настойчиво работает над совершенствованием консервативных методов лечения, продолжает поиски наиболее действенных лекарств для борьбы с заболеваниями. И по мере появления новых способов лечения и предупреждения болезней хирургические вмешательства будут сокращаться. Доказательства тому есть и сейчас. Удаление желудка и двенадцатиперстной кишки по поводу язвенной болезни теперь, когда изучены причины заболевания, делают только по особым показаниям, так как болезнь можно вылечить лекарствами, режимом, питанием. Новые возможности терапии ограничивают показания к хирургическим вмешательствам.

Любая операция, связанная с удалением жизненно важного органа или даже его части, не может считаться наилучшим способом лечения заболевания. Ведь так или иначе это приводит к снижению сил и работоспособности человека, а нередко делает его инвалидом. Именно поэтому медики издавна старались найти способ, позволяющий пересадить человеку новый орган или ткань взамен пострадавших.

В качестве одной из иллюстраций этого упомяну случай из жизни У. Черчилля, который отдал лоскут собственной кожи брату — офицеру, получившему ранение во время Суданской кампании 1898 года. Вот что пишет Черчилль в своих мемуарах:

«Молино был спасен от гибели благодаря героизму одного из его солдат. Он был привезен в Англию и доставлен в госпиталь. Я решил навестить его. Когда мы беседовали, пришел врач, чтобы сменить перевязку на его ране. Это была ужасающая рваная рана, и врач был обеспокоен тем, что кожа содрана на большом участке. Врач тихо сказал что-то медсестре, и та обнажила свою руку. Они отошли в угол, где он приготовился срезать с ее руки кусок кожи, чтобы пересадить его на рану Молино. Бедная сестра побледнела от страха. Доктор резко повернулся ко мне. Это был высокий костлявый ирландец. «Что бы вы сказали, если бы я взял у вас кожи?» — сказал он. У меня не было выбора, и я засучил рукав. Он продолжал спокойно: «Вам приходилось слышать о человеке, горящем заживо? Так вот, это примерно такое же ощущение». Затем врач стал срезать лоскут кожи с внутренней стороны моего предплечья. Мои ощущения во время медленных движений его бритвы вполне удовлетворяли его описанию этой процедуры. Но я должен был крепиться, пока он не снял отличный кусок кожи с тонким слоем прилегающего мяса. Его ирландец и пересадил на рану моего брата. Этот лоскут остался там и до сего времени и хорошо сохранился во всех отношениях. Я же со своей стороны храню шрам на руке как сувенир…»

В те далекие годы такое вмешательство было еще редкостью. Но времена изменились.

В настоящее время хирургия вступила в новый этап — реконструктивных и пластических операций. Врач уже на стремится только отсечь, убрать орган — он старается максимально сохранить его, восстановить его функцию. Хирургия вплотную подошла к замене органов и тканей биологическим двойником — синтетическими материалами или искусственными протезами. Но и у этого этапа своя предыстория.

В свое время великий русский хирург Н. И. Пирогов писал:

«Для хирургии настала бы новая эра, если бы удалось скоро и верно остановить кровотечение в большой артерии, не перевязывая ее».

«…Если оценить все наши хирургические операции с физиологической точки зрения, — вторил ему много лет спустя Н. Н. Бурденко, — то операции сосудистого шва принадлежит по праву одно из первых мест».

В начале нашего века А. Каррелем была разработана методика ручного сосудистого шва, которая и в настоящее время широко используется в практической хирургии. Секрет сосудистого шва состоит в том, что концы сосудов должны присоединяться один к другому только внутренними поверхностями. Ведь сам кровеносный сосуд — это не пассивная трубка, а живое образование состоящее из трех слоев: наружного, в виде своеобразной пленки, покрывающей сосуд на всем протяжении; мышечного слоя, который дает возможность сосуду сокращаться, и третьего, внутреннего, с идеально гладкой поверхностью, препятствующего свертыванию крови. Вместе с тем если на поверхности внутреннего слоя появятся какие-либо бугорки, нить от шва и т. д., то в этом месте образуются кровяные сгустки — тромбы, которые грозят закупоркой сосуда, а значит, и остановкой тока по нему крови. Вот почему сшиваемые поверхности должны касаться друг друга внутренними слоями.

Рассказывая о нашей кафедре, я уже говорил о работе аспиранта Соловьева и его оригинальном и в то же время простом и доступном методе — круговом шве сосудов, но и это все же был ручной шов.

Как часто бывает, на требования практики откликается научная и инженерная мысль. Так случилось и на этот раз. В конце 1945 года в отдел здравоохранения ЦК КПСС обратился инженер В. Ф. Гудов. Молодой, энергичный, он был поглощен идеей создания аппарата для соединения любых сосудов, и тогда, считал он, врачи смогут свободно пересадить человеку любой орган, даже глаз.

— Вы подумайте, сколько в результате войны осталось слепых! И я поставил себе цель — помочь вернуть им зрение. Очень прошу поддержать меня. Вот тут я изложил все, что нужно… — И он показал несколько ватманских листов с чертежами и расчетами. — Если бы удалось воплотить это в металл, поверьте, получился бы уникальный аппарат!

Мы, то есть профессора Б. Д. Петров, А. И. Струков и я, работавшие в то время в ЦК КПСС, не стали объяснять инженеру, что проблема пересадки глаза не столько техническая, сколько биологическая. Помогли Гудову достать необходимое оборудование, средства и организовать конструкторскую группу.

Прошло некоторое время, и Гудов вместе с группой инженеров и врачей представил модель своего аппарата, с помощью которого соединение сосудов осуществлялось маленькими П-образными скрепками из тантала, сделанными наподобие тех, какими сшивают школьные тетради.