Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Из Илова мы двинулись по хорошему приграничному прусскому шоссе в Сольдау, откуда немецкие войска отступили неожиданно, при первом же натиске нашей дивизии и полка казачьей кавалерии. Шоссе было обсажено фруктовыми деревьями. С досадой видел я, как ехавший рысью по обочине кавалерист с ловкостью упражнялся в том, что шашкой, не замедляя бега лошади, рассекал один за другим молодые стволы деревьев.

Перед нами по этой дороге прошли уже пехотные полки, преследовавшие отступающего противника. Глухое чувство возмущения против немцев, разоривших наши польские деревни, стихийно проявлялось у наших солдат. Вот, по дороге — усадьба, рядом с нею у шоссе пивная и буфет. Мебель не увезена из домов. Проходя мимо, солдаты забегают в помещения, со звоном и громом разбивают зеркала, прилавки, ломают бесцельно мебель. Где-то в сарайчике осталась откормленная свинья. Догоняя ушедшую вперёд роту, два солдата тащат наспех отрезанные свиные окорока.

Впервые перед глазами обнажается до конца подноготная военных будней. Перед самым Сольдау мост через реку оказался взорванным. В короткий срок шедшие впереди нас солдаты соорудили переход через речушку, использовав для этого пять-шесть срубленных придорожных старых тополей. Перед этим самодельным мостом — большой затор людей, повозок, солдатских кухонь и пр. И удивительно: когда неделю спустя мы отступали под сильным артиллерийским обстрелом из Сольдау, переправа через речку оставалась в прежнем виде! Технические и сапёрные части в царской армии стояли на низком уровне, вернее, я их нигде ни разу не видел, следов их деятельности не было заметно.

Мы вошли в Сольдау в жаркий августовский полдень. Город был покинут населением совершенно внезапно. В разных местах на стенах домов расклеены были приказы немецкого командования о немедленном, в течение двух часов оставлении города. В магазинах, лавках, учреждениях и квартирах всё оставалось нетронутым. Как и в Илове, кое-где в квартирах на столах оставался обед. Водопровод в городе, однако, был остановлен. Водопроводные краны в квартирах, на улицах, в водоразборах были открыты, но вода не шла.

Мы выбрали на окраине города вновь отстроенное больничное учреждение. Это была довольно крупная частная, богато обставленная лечебница с обширным благоустроенным двором, с хорошо оборудованным хирургическим отделением, операционной, с большими запасами белья и другого госпитального инвентаря и аптечных средств. В особом крыле клиники находились несколько запертых палат для инфекционных больных. Многие помещения оказались закрытыми. Получив приказ о немедленной подготовке помещения для развёртывания следовавшего за нами военного госпиталя, мы разыскали в одном из соседних домов укрывавшуюся там кастеляншу больницы и предложили ей сдать ключи и весь больничный инвентарь под расписку. Она подняла шум, кричала, что всё это — частная собственность и т. д. Так как из всех врачей изъясняться по-немецки мог только я один, то я объяснил этой почтенной даме, что она не ориентируется в обстановке, что, получив приказ о срочном развёртывании перевязочного пункта и подготовке всех помещений под военный госпиталь, мы должны это сделать немедленно, и если мы не получим ключей, то вынуждены будем взломать все двери, замки и шкафы. Она возражала мне, угрожая всяким начальством. Но, в конце концов, увидев, что двери взламываются, она всё-таки указала, где были спрятаны все ключи. Мы немедленно вывесили над больницей флаги Красного Креста, подготовили перевязочные, операционную, палаты.

Непреодолимую трудность представляло отсутствие воды. Из кранов вода не шла, запасов её нигде не было. Вблизи не оказалось ни одного колодца. Пришлось идти почти за километр к реке Сольдау, берега которой представляли собой поросшее осокой болото. Кое-как наладили доставку воды вручную и принялись за её кипячение. К ночи нам доставили первых раненых. От них мы узнали, что наши полки продвинулись уже вёрст на 15 за Сольдау к городу Уздау, но дальнейшему продвижению мешает сильный артиллерийский обстрел.

В течение следующих дней раненые к нам не поступали. Мы имели возможность ознакомиться с городом и положением в нём. Всё больше и больше прибывало в город наших воинских частей. Повсюду ходили группами солдаты, бродили в одиночку отдельные офицерские чины, санитары, военные писаря и чины нестроевых команд. Большинство магазинов на главных улицах были раскрыты или разбиты. Всюду люди запасались вином, утоляли жажду пивом. Кое-где уже встречались пьяные. Время от времени из окон верхних этажей и с крыш раздавались выстрелы и прохожие бежали под укрытия. У меня возникла мысль попытаться обследовать водопровод и попытаться запустить его. Стояла сильная жара. Томила жажда. Так необходимо было дать людям возможность помыться после похода, освежиться от пыли и пота. Я доложил обо всех своих соображениях дивизионному врачу д-ру Ларисову, которому я был подчинён. Он сухо ответил мне, что на военной службе нужно ждать приказов и выполнять их и что нечего мешаться не в своё дело. На мой вопрос, а могу ли я обратиться к вышестоящему начальству, пока нет работы в лазарете, он с некоторым неудовольствием сказал: «Пишите рапорт в штаб дивизии». Я написал рапорт. Изложил, как трудно обслуживать санитарные нужды без воды, указал на опасность появления в это время года среди солдат дизентерии, брюшного тифа и т. д. Ввиду знакомства моего с водопроводным делом я просил разрешить мне заняться осмотром водопроводной сети и станции, чтобы выяснить, нельзя ли возобновить подачу воды. С этим рапортом я пришёл в штаб. Там отнеслись к нему с большим вниманием и направили меня в штаб корпуса, где я так же встретил отзывчивость и внимание. Были вызваны из какой-то сапёрной части два дорожных мастера, с которыми я направился к коменданту города. Его я встретил на улице. Это был полковник Басов, человек с окладистой русой бородой. Во время похода к Млаве мне пришлось провести вместе с ним одну из ночёвок в польской крестьянской избе. Тогда он оказался очень интересным собеседником. До поздней ночи обсуждали мы с ним различные литературные темы. Он хорошо знал и тонко ценил Тургенева и Толстого, а также Короленко, Чехова и даже Горького. Теперь я рассказал ему об острой необходимости попытаться поправить дело с водоснабжением. В его присутствии мы открыли несколько уличных контрольных колодцев, в которых оказались открытыми пожарные краны. Вода стояла в колодцах без напора. Нужно было повсюду закрыть краны и пожарные затворы. Басов озабоченно заметил, что с этим нужно спешить. Мы совершенно бессильны против уже начавшихся в городе пожаров. «Причину вы видите», — сказал он, указывая на группу совершенно пьяных солдат. — «Всюду в магазинах вино, а результат налицо».