Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Однако я должен был торопиться вернуться в Ленинград, чтобы успеть подготовиться к отъезду на сессию Академии медицинских наук, которая была назначена на 20–24 апреля в Сталинграде со специальной программой: «Вопросы медико-санитарного обслуживания великих строек коммунизма». В Сталинграде в это время велись не только исключительно крупные по размерам и размаху работы послевоенного восстановления самого города и его промышленных предприятий, но он в то же время был средоточием мощных организаций по строительству Волго-Донского канала и по развёртыванию сооружений Сталинградской ГЭС. Сессия и была назначена не в Москве, а в Сталинграде для того, чтобы в обсуждении докладов могли принять участие работники местных санитарных и противоэпидемических учреждений. Я решил ехать на сессию, надеясь воспользоваться случаем, и ознакомиться непосредственно с великими стройками и с работами по восстановлению Сталинграда.

Поезд пришёл в Сталинград рано утром. Я зашёл в справочное бюро узнать, где происходят заседания сессии АМН или где можно об этом узнать. Мне сказали, что на вокзале никаких сведений о сессии АМН нет, посоветовали пойти в город и там узнать в справочной службе или в гостинице. С чемоданом в руках я отправился в указанном направлении. Но ни в городском бюро для справок, ни на стройках о сессии АМН ничего не было известно. Тогда я прибег к испытанному моему старому приёму — я обратился к группе игравших на улице детей. У них завязалась дискуссия: одни советовали повернуть обратно, двое других предложили идти с ними и, обогнув несколько строек, подвели меня к какой-то вполне отстроенной и обитаемой гостинице. В вестибюле я увидел группы членов АМН и узнал от них, что заседания сессии начались накануне, в субботу, и продолжатся в понедельник, а воскресенье оставлено для осмотра строек. Одни поплывут на пароходе, другие поедут на автобусах, нужно спешно решить, к какой группе примкнуть. Но мне, прежде всего, нужно было где-то оставить чемодан и переодеться, так как, хотя был ещё апрель, в Сталинграде было невыносимо жарко. С этим вопросом удалось покончить быстро. Я получил место в одной из комнат отведённого для членов АМН общежития, на ходу выпил там же чашку кофе и, возвратясь в вестибюль, встретил там П. К. Агеева, который предложил мне не примыкать ни к одной из экскурсионных групп, а воспользоваться любезностью главного инженера гидростроительства и поехать с ним на его машине, чтобы в один день осмотреть и строительство Волго-Донского канала с посёлками для рабочих, вспомогательными арматурными и бетонными заводами, и строительство Волжского узла канала, а затем ознакомиться со строительством ГЭС и бегло осмотреть основные районы, предприятия, сооружения восстанавливаемого Сталинграда. Не колеблясь ни минуты, я с благодарностью принял представившуюся мне возможность — целый день, с 10 часов утра до 10 часов вечера, провести в осмотрах с наиболее сведущим руководителем.

Проезжая по Сталинграду, мы видели работы по очистке территории города от развалин домов и нагромождений обломков зданий, разрытых мостовых и совершенно разрушенных целых кварталов и улиц. Повсюду полным ходом шли работы по очистке территории от развалин и по подготовке котлованов для возводимых новых зданий. Об этом говорили десятки самосвалов, вереницы грузовиков, стрелы экскаваторов и подъемных кранов, но нигде не бросалось в глаза скопление землекопов и чернорабочих. Технику и машины обслуживали единичные рабочие. В центре города на уже освобождённых от развалин площадях и частях улиц было возведено в разных местах немало крупных 5–6-этажных зданий. В одном месте уже был разбит новый бульвар и городской сад, радовавший глаз молодой весёлой зеленью.

Мы выехали из города на широкую, уже законченную постройкой прямую асфальтобетонную дорогу и на протяжении более десятка километров ехали по голой песчаной степи, а затем так же долго ехали по Красноармейску, необъятному по протяжённости пригороду, застроенному одноэтажными хибарками. По существу, это соседний со Сталинградом степной город. В планировочном отношении он может трактоваться как отдельный город, поскольку пространственно оторван от Сталинграда.

В Красноармейске работали крупные подсобные предприятия строительства Волго-Донского канала: крупный завод по изготовлению металлических конструкций и арматуры и механизированные бетонные заводы. Свежеизготовленный на них бетон подавался по трубам на строительство Волжской лестницы шлюзов. Мы подробно осмотрели работы на первом шлюзе, где заполнялись бетоном уже готовые каркасы шлюзовых камер. Сооружения эти производили сильнейшее впечатление своими колоссальными размерами. Сразу было видно, что только благодаря далеко шагнувшей механизации работ стала осуществимой мечта о таких гигантских сооружениях, как Волго-Донской канал. Благодаря тому, что мы ехали с главным инженером строительства, нас пропускали через проволочные заграждения к местам работ и в посёлки, где размещались заключённые, работавшие на строительстве канала. Они составляли более четырёх пятых (80 %) всего состава рабочих. За проволочными заграждениями они ничем не отличались от остальных работающих, так же свободно передвигались и подчинялись общим распорядкам строительства, только не могли выходить за пределы проволочного заграждения. Когда мы подъезжали к входу в ограждённое пространство, у нас всякий раз проверялись документы, то же происходило и при выходе из «зоны».

Вполне рациональным и целесообразным на строительстве канала было использование для размещения строителей домов и посёлков, которые предназначались для будущих служащих и рабочих, которым предстояло эксплуатировать шлюзы и обслуживать канал. Посёлки имели свой водопровод и канализацию и вообще были благоустроены. Отстроены были также здания для больнично-поликлинического обслуживания. В течение нескольких часов мы успели осмотреть работы на строительстве трёх шлюзов и нескольких посёлков и отдельных домов для рабочих. Затем мы проехали несколько десятков километров по новой асфальтобетонной дороге, сооружённой параллельно строившемуся каналу. На всём её протяжении работали грейдеры, бульдозеры и экскаваторы по подготовке трассы канала и созданию его русла.

В течение нескольких часов мы наблюдали за работой огромного шагающего экскаватора. Это по существу целое заводское автоматически передвигающееся и автоматизированное в управлении сооружение, обслуживаемое всего восемью или десятью лицами технического персонала, а своей работой этот экскаватор заменяет полторы тысячи рабочих. Его более чем 70-метровая стрела непрерывно подымала ковш с 14 т грунта и отводила его за сотню метров. Здесь, у экскаватора, мы встретились с прибывшей экскурсией членов АМН, выехавшей раньше нас на автобусах. Было здесь целое скопление и других экскурсий. Но ведь и, действительно, было что смотреть и чем восхищаться! Вновь и вновь хотелось, не отрывая глаз, наблюдать, как вгрызается в грунт спущенный с конца стрелы ковш величиной с вагонетку; как, захватив почти тысячу пудов грунта, вагонетка описывает в воздухе большую дугу, высыпает на гребне вала свой груз и вновь возвращается и вгрызается в землю в точности в том месте, где нужно. Мы побывали внутри шагающего экскаватора, наблюдали его автоматическое «шагание» и не поехали дальше по трассе будущего канала до Цимлянского моря и каскада шлюзов на Дону, а вернулись обратно к Красноармейску, проехали через весь Сталинград, осмотрели восстановленный и уже работавший полным ходом завод «Баррикада». По пути мы останавливались лишь на минуту, чтобы отдать дань благоговейного почитания и преклонения перед памятниками сверхчеловеческого героизма, выносливости, стойкости, решимости и мужества тех, кто ценою жизни положил здесь предел продвижению гитлеровской чумы и обеспечил начало победоносному нашему наступлению на запад, вплоть до Берлина.