Лиза Уолдер - Борьба за жизнь. Записки из скорой

— После долгих лет жизни я наконец встретила Ракель, — довольным голосом сказала старушка. — Теперь я со спокойной душой могу умереть.

— Вы будете жить, Руби, — сказала я, допивая чай и собирая вещи. — Думаю, вы будете вдохновлять нас на творчество.

— Слушайте, — сказала старушка, пододвигая ко мне свою тарелку. — Возьмите с собой эти печенья с ванильным кремом, когда будете работать в баре. Вы должны быть сильной. То, как они общаются с вами, это просто ужасно.

— И что с того, Руби? — спросила я улыбнувшись.

Сейчас моя собеседница выглядела очень серьезной:

— Ну, ведь чтобы сводить концы с концами вы работаете медсестрой, а потом еще стоите за барной стойкой, — объяснила она. — Они ведь вам мало платят, не так ли?

— Да, мало, — согласилась я. — Спасибо за печенье с ванильным кремом.

Один из самых тяжелых моментов в нашей работе наступает тогда, когда тебе приходится видеть реакцию родственников или членов семьи пациента на известие о внезапной смерти любимого ими человека. Это может показаться удивительным, однако большинство людей воспринимают данное событие довольно спокойно и переносят его стоически. В отличие от того, что мы все время видим в фильмах или по телевизору, во многих случаях никто не начинает кричать или ударяться в дикую истерику. Естественно, мы видим слезы. Но так бывает далеко не всегда. Возможно, люди изо всех сил сдерживают свои эмоции, чтобы дать им волю, оставшись наедине с самими собой, я не знаю. Но даже с учетом этого, есть случаи, когда при виде шока и горя — а это в работе экстренных служб происходит довольно часто — ты можешь только качать головой от удивления, смотря на то, как люди необычным образом реагируют на происходящее.

Однажды у нас возникла путаница. Мы с моим коллегой по имени Боб ехали на помощь другой бригаде. Сначала нам сказали, что живущая по этому адресу 65-летняя женщина получила травму ноги. Но когда мы были почти на месте, в диспетчерскую поступил еще один звонок из той же квартиры. В этот раз звонивший сообщал, что у 30-летней женщины произошла остановка сердца.

— Похоже, произошло какое-то недопонимание, правда, Лиза? — спросил меня Боб.

Дверь дома с террасой была распахнута настежь. В ближайшей к входу спальне два медбрата, Стив и Майк, пытались реанимировать женщину, лежавшую на полу рядом с кроватью. Здесь же сидела пожилая женщина в ночной рубашке по имени Дорис, которая, казалось, не обращала никакого внимания на настоящую драму, борьбу жизни и смерти с неясным исходом, разворачивавшуюся перед ее глазами. Все это было очень странно. В таких ситуациях обычно ожидаешь какого-то проявления эмоций, чувства тревоги или даже страха в ожидании того, что с твоим близким родственником может случиться худшее. Но к Дорис это не относилось. Несмотря на то, что у нее из колена шла кровь, она улыбалась и была разговорчивой.

— Здравствуйте, пришедшие, — Дорис весело поприветствовала нас с Бобом как только мы вошли. — Здесь очень много людей, вы не находите?

Мы поздоровались с ней в ответ. Но, конечно, первоочередной задачей было спасение женщины, лежавшей на полу. Стив, один из двух медбратьев, участвовавших в реанимации молодой женщины, быстро ввел нас в курс дела. Приехав на место, бригада обнаружила, что ситуация значительно отличается от того, что они ожидали увидеть.

— Мы думали, что едем сюда помогать Дорис, которая повредила ногу, — сказал Стив, — но вместо этого мы нашли ее дочь в таком состоянии.

Клэр (так звали дочь Дорис) несла матери ее утренний чай, как вдруг внезапно у нее остановилось сердце. Женщина с грохотом упала на пол. У нее был открыт рот, и, падая, она каким-то образом оторвала зубами кусочек кожи с ноги своей матери.

Врачи скорой помощи обладают огромным спектром навыков, и ничто, повторяю — ничто не может выбить их из колеи. Они могут приехать на какой-нибудь самый обыкновенный вызов вроде «человек испытывает боли в животе», а в итоге участвовать в появлении на свет близнецов. Они живут сегодняшним днем и конкретной работой. Поэтому сейчас мы встали на колени, отчаянно пытаясь реанимировать Клэр, но, к сожалению, все было безуспешно.

В тот день было жарко, а откачивать человека — физически тяжелая работа. Некоторое время Майкл и Стив уже пытались сделать это, ожидая нашего приезда. Но теперь мы понимали, что все идет по наихудшему сценарию. Тем не менее мы с Бобом принялись помогать коллегам, делая все, что могли, но Клэр покинула этот мир. Было решено, что Майк и Стив продолжат реанимировать пациентку, пока будут ехать в больницу, но никакое чудо не могло вернуть ее к жизни.

«Как это, должно быть, больно для матери видеть смерть своей дочери, — подумала я. — Как она будет жить дальше, когда узнает это?»

Но мои волнения были напрасны. Как только Стив начал помогать Дорис, вытирая кровь с раны на ее ноге, она быстро начала разговаривать с ним таким доброжелательным тоном, будто он пришел задать ей самые обычные вопросы. Подобную беседу ведут незнакомые друг с другом люди, случайно оказавшиеся в одном автобусе: «Далеко ли вы живете?», «Есть ли у вас дети?», «Как вы думаете, перестанет ли идти на улице дождь?».

Было тяжело поверить, что буквально в нескольких метрах от женщины две бригады врачей безуспешно пытались выиграть битву за жизнь ее дочери; битву, проигранную всего лишь несколько минут назад. Женщина не проявляла признаков ужаса или огорчения по поводу случившегося. Она даже не задавала никому из нас вопросов на эту тему. Казалось, Дорис была просто счастлива оттого, что ей есть с кем поговорить.

Я не верила своим ушам и даже спросила Стива, понимает ли женщина, что ее дочь мертва. Он кивнул. Перед тем, как я приехала, коллеги объясняли Дорис, что ее дочь по факту умерла и что они пытаются сделать все возможное, чтобы реанимировать ее. Но мне по-прежнему казалось, что до нее не дошел истинный смысл этих слов.

Мы с Бобом отвезли Дорис в больницу. Пытаясь донести до пациентки смысл того, что произошло, я старалась быть как можно более мягкой. Она оставалась такой же беззаботно веселой и улыбалась мне. Я не знала, чем это было вызвано, и начала подозревать, что моя собеседница имеет серьезные нарушения восприятия новой информации — реальное положение вещей ускользало от нее. В сознании матери Клэр все еще оставалась жива.

— Да, Клэр такая хорошая, она делает для меня все, она готовит еду и ходит в магазин, — говорила мне Дорис, а я думала о том, как же это все печально.

Было понятно, что Клэр заботилась о своей матери больше всех и была ее главной опорой. Как эта женщина будет теперь жить дальше? Я никогда не узнаю об этом, потому что после того, как мы довезли ее до больницы, сразу же уехали на следующий вызов спасать жизнь другого человека. Но одно я знаю точно: Дорис никогда до конца не осознает, что ее дочери больше нет.