Po Smith - Внутри сосуда. История о скрытых возможностях мозга и чудесах нейропластичности

– Тебе повезло, – пробурчала злобная тетка, – в коридоре лежать не будешь: ночью четверо переехали на другой этаж.

– Куда переехали? – поинтересовался Роман.

– Этажом ниже: в морг.

В палате было невозможно душно. Апрель только начинал набирать обороты: кое-где лежал грязный снег, иногда солнце пробивалось на несколько часов сквозь пелену пасмурных дней, но в целом за окном было холодно и серо. Температура не поднималась выше пяти – семи градусов, поэтому отопление еще не отключили, и батареи в палате шпарили на полную мощность.

«Какое это, однако, мерзкое ощущение, когда тебя везут на каталке, – подумал Роман, – ощущение беспомощности: ты ничего не контролируешь, даже свое тело, ничего от тебя не зависит, и ты вынужден плыть по течению и в полной мере отдаться во власть происходящего».

Все койки были заняты, кроме одной – у стены рядом с раковиной. С помощью медсестер Романа со второй попытки переложили на койку, прикрыли одеялом и оставили осматриваться.

Он и не заметил, как перед отъездом из реанимации у него вытащили катетер, и теперь он начинал хотеть в туалет. «Господи, ну и вонища! – подумал Роман. – Как же в этом помещении можно дышать?» В палате пахло мочой, нечищеными зубами, потными мужскими немытыми телами и… отчаянием. Роман огляделся: квадратная комната с пятью кроватями – по две у стен и одна в центре, одно большое окно посередине, перед ним стол с наваленными газетами, журналами и остатками печенья. На тумбочках стояли чашки, что-то из еды, кое-где лежали книги. В комнате было лишь трое пациентов. В центре лежал смотрящий в потолок старичок со слегка приоткрытым ртом, из которого исходило шумное, зловонное дыхание. На его тумбочке почти не было вещей. «Наверное, к нему никто не приходит». Напротив Романа располагался среднего возраста мужчина с характерными признаками регулярного употребления алкоголя на лице. Он тоже лежал на спине и, по-видимому, спал. Рядом с ним у окна растянулся молодой парень, лет тридцати, уставившийся отсутствующим взглядом в планшет.

– Здорово, мужики, – произнес Роман, стараясь быть вежливым.

– Здрасте, – буркнул в ответ парень, не отрываясь от планшета.

«Интересно, его-то какая нелегкая могла занести сюда? – стал размышлять Роман. – Ну и место… Воздух глаза режет. Почему ж так воняет? Почему нельзя проветривать там, мыться, что ли? Писать страшно хочется. А как же дойти до туалета? Я ж не то что идти, встать не могу. Нет. Просить утку позорно. Нет. Я мужик, капитан, взрослый человек, и справлять нужду в горшок? Да еще на людях? Ни за что». Чем больше Роман пытался отговорить себя от желания облегчиться, тем больше ему этого хотелось.

– Обедать! – разнеслось по всему отделению.

«О! Да уж, поесть, может, было бы и неплохо, но очень сильно хочется в туалет». – Роман уже и растирал руки, и нажимал на живот, и пытался отвлечься. Ему уже стало все равно, что вокруг были люди. В этот момент в палату вкатили стол на колесиках, заставленный тарелками и баками с едой.

– Обедать будем? – спросила санитарка.

– А что дают? – оторвался от планшета парень.

– Что есть, то и дают, – отрезала она.

«Ну почему нельзя как-то повежливее? Мы что, звери, что ли? Почему должно быть такое жесткое отношение? Чем мы заслужили такие ответы, в таком тоне? Мы ж не виноваты, что у нее как-то не сложилось в жизни, денег нет, наверное, дети выросли, уехали, квартира на окраине города, ездить тяжело, может, еще надо ухаживать за пожилыми родителями. Да, жизнь – тяжелая штука. Но по большей части мы сами выбираем, какой она будет, за исключением, конечно, непреодолимых обстоятельств. Что же на зеркало пенять, коли рожа крива? Если тебе классно было расслабляться в молодости, неохота было ни учиться, ни читать книги, ни образовываться, ни профессию получить, ну, так и злиться надо на себя, на свое неумение и лень, а не на всех вокруг. И не обвинять окружающих – от соседей до президента – в своих неудачах… – Течение мыслей Романа прервал явственный непреодолимый позыв. – Так, если я сейчас не облегчусь, меня разорвет».

– Простите, а можно мне утку? – выдавил из себя тихим голосом Роман. Ему даже показалось, что это вовсе и не его голос. «Господи, как унизительно», – подумал он.

– У меня нет времени бегать тут. Дойду до середины отделения и передам сестре. Это ее забота, – проворчала санитарка, наливая жидкую массу в тарелку. – Вот твой обед. Через пятнадцать минут заберу тарелки, чтоб не оставляли мне тут посуду до вечера.

– Эй, мужик, – послышалось с другого конца палаты. – Над твоей головой есть кнопка вызова медсестры, нажми – и будет тебе счастье, – сказал молодой парень и вновь принялся за еду.

– Спасибо за помощь, – проговорил Роман.

В другое время он даже не обратил бы внимания на такого человека, как этот парень. Но сейчас все менялось, жизнь постепенно поворачивалась к нему совсем другой стороной. Он нажал на кнопку. Подождал несколько минут. Никакой реакции. Он нажал еще раз. Из коридора послышались быстрые шаги.

– Да? Что нужно так, а? Вы новенький? Мерцаев? – пролепетала маленького роста, полненькая, но, видно, очень проворная и в прошлом довольно симпатичная медсестра.

«На вид ей лет тридцать семь – тридцать восемь», – прикинул в уме Роман, а вслух произнес:

– Мне бы в туалет, помочиться, а то сил больше нет терпеть.

– Дак утка ж под вашей кроватью, руку только протяните – и все, – прощебетала она.

«Вот опростоволосился. Господи, как же это все неприятно. Такие мелкие подробности, детали, а как существенно ухудшают жизнь». Роман попробовал перевернуться на правый бок, чтобы достать утку, но это оказалось решительно невозможно, учитывая, что правая сторона у него была совершенно нерабочая. «Черт, черт, черт! Да когда же это кончится?!» Он снова нажал на кнопку вызова медсестры.

Через несколько минут она вновь влетела в палату.

– Так. Что еще? – невозмутимо спросила она.

– К сожалению, сам я не могу справиться, – процедил Роман и, как ему показалось, покраснел.

– Давайте я вам помогу. По-быстренькому. Не будем затягивать: у меня еще куча дел.

И с этими словами она достала из-под кровати утку, точнее, что-то вроде стакана с длинным горлышком. Роман и не знал, что существуют такие приспособления для справления мужской малой нужды. Затем медсестра уверенно откинула одеяло, расстегнула и спустила мягкие домашние штаны, в которых был Роман, и подставила горлышко прямо под причиндалы. И ничего.

– Ну, писайте же, писайте. Пс-с-с-с-с-с…

«Господи, ну за что же мне все это?! Какое унижение! Я же мужик здоровый, а даже помочиться сам не могу. Ох, нехорошо, совсем нехорошо мне. Так я жить не смогу. Нет. Это все пора заканчивать… – Мысли Романа прервались звуком льющейся мочи и непередаваемым облегчением. – Фуф, боже, как хорошо. Да, для счастья на самом деле немного надо. Это, конечно, не счастье, но жить легче».